Маска предательства
Шрифт:
– Ты воспринял это так же, как Александр.
– А министр об этом знает? – живо спросил Томас.
– Я сказал ему об этом. Он очень интересовался моей женой и ее поведением.
«Это мне отлично известно»; – подумал Томас, вспомнив разговор между Дэном и Гамильтоном, свидетелем которого он стал незадолго до женитьбы друга. Очевидно, Томас не ошибся в своем заключении, что Гамильтон подозревает Холтов в предательстве. И хотя он был до крайности поражен сообщением Дэна, вместе с тем его охватило невероятное облегчение. Все встало на свои места. Установление личности Джека Лэффи даст Гамильтону еще больше оснований сомневаться в лояльности
Томас с трудом скрывал свою радость.
– И как ты намерен поступить с Жаклин?
– Понимаешь, никак не могу решить, сохранить ли за ней право вести самостоятельную жизнь или запретить ей это, таким образом лишив ее самой жизни.
– Да, тяжелый вопрос!
– Куда уж хуже, – хмуро согласился Дэн.
Томас испытал невольное сочувствие. Дэн Уэстбрук не мог найти момента хуже, чтобы влюбиться. Томас лучше иных представлял себе, какую боль может принести любовь.
Томас недолго раздумывал, прежде чем решил предать Дэна ради своего будущего. Последнее время он пребывал в радостном волнении, ожидая, что со дня на день переговоры Джея с англичанами будут прерваны. Тогда Америка окажется в состоянии войны с Англией и будет вынуждена заключить союз с Францией. На этом работа Томаса закончится, он получит деньги и возможность начать новую жизнь, а главное – с Моникой! Больше всего его пугала мысль потерять ее.
– Она стала твоей женой, Дэн, значит, она тебе небезразлична, верно? – вкрадчиво заговорил он, видя искаженное болью лицо Дэна и подавляя охвативший его стыд.– Я не знаю, что двигало Жаклин. Но я хорошо знаю женщин... а ты и того больше, чтобы позволить жене завладеть твоим сердцем. Бог знает, что еще и почему она утаивает от тебя. На твоем месте, Дэн, я бы повнимательнее следил за Жаклин.
Томас встал, чувствуя себя последним подлецом, и, не смея смотреть в глаза Дэну, взглянул на свой хронометр, напоминая себе о счастливом свидании.
– К сожалению, мне пора идти... Я уже опаздываю на деловую встречу. – Он нерешительно положил руку на плечо Дэну, сожалея, что иначе не может достичь того, чего так жаждет.
– Спасибо, Томас, за твою заботу. – Не замечая внутренних терзаний Томаса, Дэн допил свой кофе и отставил пустую чашку. – Мне тоже нужно идти. Мне предстоит долгий разговор с женой.
Моника торопливо схватила записку от Томаса и отослала посыльного, с досадой думая, что еще взбрело ему в голову. Ей некогда было уделять внимание его романтическим бредням, потому что как раз сейчас она продумывала очередные пункты своего быстро осуществлявшегося плана. И так уж удивительно было, как ей удавалось выполнять свою миссию, когда, с одной стороны, ей не давал покоя страстно влюбившийся в нее Томас, а с другой – докучал своей нежностью и признаниями в любви Джордж. С каждым днем ее жизнь в Америке становилась все более напряженной.
Вскрыв конверт, она прочитала записку, и ее голубые глаза зажглись интересом. Выходит, своевольная дочурка Джорджа и была тем радикальным репортером «Дженерал эдвертайзер»! Это значительно меняло дело.
Моника прошла в гостиную и уселась на диван, машинально потирая виски. Нужно было тщательно обдумать эту новость. Она еще дважды перечитала записку. Томас правильно предполагал, что участие Жаклин в издании республиканской газеты заставит Гамильтона серьезнее, чем прежде, предполагать, что она и есть предательница, которая пересылает англичанам секретные сведения. Это выведет Томаса и Монику
Затем Моника стала размышлять о более серьезной проблеме, о которой ей напомнила предполагаемая вина Жаклин, – относительно связи с Францией. По мере того как благодаря шпионским действиям Моники Америка все больше приближалась к началу войны с Англией, ей необходимо было все чаще пересылать информацию об этом на родину. Ибо, когда Америка наконец вступит в союз с Францией, не только Франция завоюет давно заслуженное господствующее положение в мире, но и выдающийся человек, который скоро встанет во главе Франции, человек, которого Моника любила преданно и самоотверженно.
Но как ее сообщения окажутся у Бонапарта, если их нельзя будет пересылать вместе с товарами Джорджа Холта?
Моника озабоченно нахмурилась, уверенная, что если в измене подозревают Жаклин, то и за Джорджем будет установлена тщательная слежка. Удастся ли ей по-прежнему использовать Джорджа для отсылки важных сведений во Францию? Это слишком рискованно! С другой стороны, как найти другой способ? Не могла же она просить Томаса использовать его связи с Францией! Она не смела заговорить с Томасом о затруднительном положении, опасаясь выдать свои отношения с Джорджем. Но и Джордж не должен был узнать о ее отношениях с Томасом. Иначе рухнет весь ее хитроумно спланированный замысел.
Моника глубоко задумалась над поисками выхода...
– Вы уверены, что готовы к встрече с Дэном? – спросила Леонора, направляясь с Джеки к ожидавшей их карете.
Джеки кивнула:
– Да. Я вам очень благодарна, Леонора, за все, что вы сделали, но не могу же я вечно скрываться в вашем доме. Хотя я не очень уверена в том, какой прием ожидает меня дома.
Леонора остановилась и взяла Джеки под руку.
– Жаклин, помните о нашем разговоре. Дэн – человек сильного характера и строгих принципов. Он может не соглашаться с вашими взглядами, но глубоко вас любит и уважает. Не относитесь к этому легкомысленно, потому что тогда вы окажетесь в очень сложном положении. Отстаивайте свою независимость, но считайтесь и с независимостью Дэна. Самое главное, не бойтесь своих чувств, – тихо добавила она, коснувшись главного вопроса, который ее беспокоил. – Любить и быть любимой – величайшее счастье, которое только может подарить нам жизнь!
– И которое в любой момент может исчезнуть... и без предупреждения, – с грустью ответила Джеки.
– Возможно. Но без любви жить еще труднее. – Леонора обрадовалась, что ей удалось смягчить сдержанность Джеки. – Потому что без нее, Жаклин, жизнь представляется пустой и бесцельной, и сердце человека не можете этим смириться.
Джеки задумчиво вслушивалась в слова Леоноры.
– И помните, Джеки, – ласково улыбнулась Леонора, – если вам понадобится помощь, в Гринхиллсе для вас всегда найдется уютный уголок!
Джеки была глубоко взволнована.
– Благодарю вас, Леонора, – неловко произнесла она, жалея, что не может найти более прочувствованных слов.
Леонора помедлила, затем решительно заговорила:
– Дэн сказал мне, что в юном возрасте вы потеряли свою мать... Я знаю, никому не занять ее место в вашей душе. И все же надеюсь, что когда-нибудь вы подумаете обо мне не как о своей любимой маме, которую знали с детства, а как о близком друге и матери, которую вы приобрели, будучи уже взрослой женщиной.