Маска призрака
Шрифт:
Изумленные шепотки разнеслись по залу, когда ее святейшество приблизилась к знатным гостям. Иные неуверенно попятились, другим хватило воспитанности отвесить поклон или преклонить колени. Главы Церкви традиционно держались в отдалении от мирской суеты и вообще редко покидали Великий Собор – разве что по причинам государственной важности. То, что нынешняя Верховная Жрица приняла приглашение на бал, пусть даже по личной просьбе императрицы, само по себе было полной неожиданностью. У знати, таким образом, не было опыта прямого общения с ее святейшеством, кроме как на официально испрошенной аудиенции.
Джустиния
Лишь сейчас она вспомнила, для чего, собственно, присутствует на балу, и поспешила догнать Верховную Жрицу. На ходу она зорким взглядом обшаривала знатных гостей, которые хоть и держались на почетном расстоянии от ее святейшества, но теснились поближе к месту событий. Без труда можно было догадаться, что к ужасу, который таился за красочными масками, примешивалось жгучее любопытство. Быть может, в этом и есть преимущество того, что владычица священного трона так молода?
– Не следует допускать, чтобы страх затуманивал доводы рассудка, – продолжала Верховная Жрица. – Нам надлежит помнить обо всех, кто защищал нас в недобрые времена минувших веков, кто жертвовал собой ради нашего процветания. Мы перед ними в долгу – и однако же до сих пор постыдно избегаем вспоминать об этом.
Ее святейшество выдержала драматическую паузу, испытующе оглядывая притихшую толпу.
– Я говорю о магах. Песнь Света гласит: «Магия должна служить человеку, а не человек магии», – и так было до сих пор. Столетиями маги исправно служат нам в бесчисленных войнах, но так ли исправно мы служим им в мирное время? Мы не желаем им зла, но разве при этом не причиняем зло?
– Ложь!
Этот выкрик донесся из толпы. Мгновение невозможно было разобрать, кто же кричал, но затем по толпе пронесся потрясенный ропот, и аристократы вновь торопливо отхлынули, пропуская на сцену нового участника действа. С виду он ничем не отличался от прочих знатных гостей – лысоватый, но в целом вальяжный господин в черном бархатном камзоле, – однако же, когда он сорвал маску, стало видно, что лицо его искажено болью и яростью.
– Нет, вы желаете нам зла! – продолжал он. – Именно Церковь учит людей бояться нас! Мы всецело в вашей власти, а вы неустанно напоминаете, что позволяете нам существовать только потому, что мы полезны!
Толпа пятилась от кричавшего, отступая все дальше, так что в конце концов он остался один на один с Верховной Жрицей и Евангелиной, которая стояла в двух шагах позади нее. Храмовница положила руку на рукоять меча. Если этот человек и вправду маг – он опасен. Если она сейчас обнажит клинок, если стражники, несущие караул за дверями зала, решат вмешаться в происходящее, то жизнь Верховной Жрицы окажется под угрозой.
К чести ее святейшества, следовало признать, что она не потеряла присутствия духа и только воздела руки, стремясь умиротворить толпу.
– Успокойтесь, добрые господа! – воззвала она. – Опасаться вам нечего. Это, безусловно, не лучший способ добиться аудиенции, однако же я охотно выслушаю этого человека.
Гости нервно перешептывались, не вполне убежденные этими словами. На мага ее речь тоже не произвела особого впечатления.
– Выслушаешь?! Ты распустила Коллегию чародеев, заткнула рот нашим предводителям! Непохоже, чтобы ты к нам прислушивалась!
– Нет, прислушиваюсь, – терпеливо возразила она, – однако же нельзя допускать хаоса, и я не сомневаюсь, что ты это понимаешь. Если мир и будет достигнут, то никак не угрозами и категорическими требованиями. Речь идет не только о самих магах, но и о многих, многих невинных жизнях.
Евангелина исподтишка внимательно следила за магом. Этот человек никак не должен был здесь оказаться. Судя по его речам, он состоял в Круге – быть может, даже в Круге Белого Шпиля, хотя самой Евангелине лицо его не было знакомо. Однако он явно ускользнул из-под надзора храмовников, чтобы пробраться на бал. И она сомневалась, что маг сделал это лишь с тем, чтобы светски поболтать с Верховной Жрицей.
Он весь дрожал и, казалось, едва сдерживал слезы, но при этом крепко стискивал кулаки, прижимая руки к бокам.
– Мы не видим никакого пути к достижению мира! – отрезал он. – Если Киркволл нас чему и научил, то лишь одному: хочешь чего-то достичь – дерись!
С этими словами маг воздел руки, и вокруг них соткалась ярко-алая аура силы. Электрические разряды, пронизавшие воздух в зале, неприятно покалывали кожу, в ушах возникло гулкое рокочущее гудение. Магия! Незримая плотина, которая до сих пор сдерживала натиск всеобщей паники, вдруг рухнула. Толпа завопила от страха, многие сломя голову бросились к дверям зала. Они сбивали с ног всякого, кто попадался им на пути, нещадно топтали упавших, и к паническим воплям добавились крики ужаса.
Евангелина метнулась вперед, заслонив собой Верховную Жрицу. В мгновение ока она выхватила меч и угрожающе направила его на мага. Взгляды их скрестились, словно клинки, – взгляды мага и храмовника, извечных врагов.
– Опомнись! – предостерегла она. – Ты знаешь, на что я способна. К чему доводить до кровопролития?
У мага вырвался то ли смешок, то ли всхлип.
– А чем еще все это может закончиться, кроме кровопролития? Я и так уже мертв.
Он простер руки, и между ними полыхнула дуга слепящего пламени… но Евангелина уже начала действовать.
– Назад, ваше святейшество! – прокричала она, надеясь, что Верховная Жрица сумеет ее расслышать, бросилась навстречу пламени, ощутила, как волна жара опаляет лицо, и направила меч прямо в грудь мага.
Евангелина тоже обладала силой – той, что была подвластна всем храмовникам. Мощью, которая так страшила магов. В тот самый миг, когда острие клинка достигло цели, Евангелина направила эту силу вперед, и мощный поток, пройдя по ее рукам, хлынул в меч. С нестерпимо яркой вспышкой вся накопленная магом мана обратилась в ничто, и пламя, полыхавшее перед ним, иссякло.