Маска смерти (сборник)
Шрифт:
– Возможно.
– Женщина говорит, что в тот день, двадцать первого июня, ты был у Марии-Терезы и выбежал от нее как сумасшедший. Шум твоих шагов привлек ее, и она посмотрела в окошечко, в которое и увидела тебя. Почему у тебя был такой вид?
– Каждый человек кажется сумасшедшим в такой ситуации. Я же рассказывал тебе, что она без конца рыдала и все повторяла, что ребенок станет незаконнорожденным, из-за чего они оба будут всю жизнь страдать.
– Я допускаю, что тебе было не по себе, когда ты уходил от нее. Но почему
– Мчался… Эта женщина преувеличивает. Маркус, держа бумагу перед собой, начал читать:
– «Он промчался через вестибюль, волосы у него были растрепаны, глаза дикие, заметив меня в окошечке, он очень испугался и выбежал на улицу».
– Хватит, хватит! Эта женщина нагородила Бог знает чего!
– Ты что-то темнишь, – сказал Маркус. – Сначала по собственной воле приходишь к девушке, а потом мчишься от нее со всех ног. Когда ты к ней шел, ты ведь мог заранее представить, что тебя ждет. Ты понимал, что она заговорит о женитьбе, и уже знал, что ты ей ответишь: ты на ней не женишься и ребенок будет записан внебрачным. Ты знал все, так что для тебя в тот день не было ничего неожиданного. Что же заставило тебя так поспешно ретироваться? Меня не покидает мысль о том, что случилось нечто необычное, чего ты не ожидал. Тут было совсем не то, к чему ты был готов, а что-то другое. Хотел бы я знать, что именно…
– Марк, уж не думаешь ли ты, что я убил ее? Ведь ты именно к этому клонишь…
На лбу у Поля Рено выступил пот.
– Прошу тебя! – умолял он. – Поверь мне! У твоих подозрений нет никакой почвы! Зачем мне надо было говорить девушке, что я на ней не женюсь, если я задумал ее убить?
– Какая чепуха!
– Почему?
– Откуда мы знаем, сказал ли ты девушке, что не женишься на ней…
– Но я сказал ей об этом!
– Это ты так говоришь!
– Да, пожалуй, ты прав, – прошептал Поль Рено.
– Я полагаю, в комнате не было свидетелей, которые могли бы подтвердить твои слова?
– Нет. Мы были одни.
– По словам консьержки, она видела тебя внизу около половины седьмого.
– Нет, неправда!
– Откуда ты это знаешь?
– Я хотел сказать… я не думаю, что было так поздно. И откуда эта женщина могла так точно знать время? И помнить все спустя девять лет? – спросил он недоверчиво.
– А ее не сейчас спрашивали.
– Когда же?
– Девять лет назад.
– Я не знал, что тогда велось судебное расследование…
– Ты уверен, что тебе нечего больше добавить, Поль?
– Абсолютно ничего! Я все сказал. Я поговорил с Марией-Терезой и ушел, а она после моего ухода покончила жизнь самоубийством. У вас есть какие-то сомнения?
– Есть сомнения в том, покончила ли она в действительности самоубийством.
– Что ты хочешь этим сказать? Она умерла от отравления газом, – твердо сказал Поль Рено. – Открыла газовый кран.
– Кто-то открыл газовый кран, это верно.
– Кто-то?! Она сама!
– Как я уже говорил, по этому поводу существуют разные мнения.
– Какие?
– Например, что эта девушка вовсе не кончала жизнь самоубийством.
– Что такое?
– Дело в том, что Мария-Тереза после родов была парализована.
– Парализована?
– А ты не знал этого?
– Нет… – Меня впустила в дом консьержка, я поднялся наверх и позвонил. Мария-Тереза спросила, кто там, я отозвался, и она крикнула, чтобы я вошел.
– Значит, не она сама тебе открыла?
– Нет, дверь была незаперта.
– Тебе не показалось странным, что она сама не подошла к двери?
– В первый момент – да, но потом я увидел ее, лежащую в кровати, и она сказала, что родился ребенок.
– Она не сообщила тебе, что парализована?
– Нет… А ты уверен в том, что она была парализована? – спросил Поль Рено. Он бросил беспокойный взгляд на Пьера Сакса.
– Мы знаем это точно, – ответил Маркус. – Есть свидетель, который присутствовал при родах. Он письменно свидетельствует, что двадцать первого июня утром, в день смерти Марии-Терезы, он был у нее и она не могла подняться с постели.
– Ну и что же? Что это доказывает?
– У нее была крошечная квартирка. Кровать находилась в жилой комнате, кухня – в нише, которую отделяла от комнаты занавеска. Кровать, встроенная в стену, находилась в пяти метрах от газовой плиты. Доктор официально заявил: девушка не могла без посторонней помощи преодолеть это расстояние.
– Заявление это доктор сделал сейчас? Оно основано на сегодняшней планировке квартиры? Но ведь ее за это время могли перестроить!
– Нет, доктор сделал это заявление сразу после смерти девушки, и сделано оно было в комнате, где все это произошло. В той самой комнате, где она погибла…
– Ты говоришь, «погибла», как будто установлено, что не она сама покончила жизнь самоубийством…
– Практически это установлено. Она не покончила жизнь самоубийством.
Маркус увидел, как лицо Поля Рено исказилось от ужаса.
– Марк, – сказал Поль Рено, – ты же не веришь, что это мог сделать я. Я поступил с ней непорядочно, согласен. Но не я первый, не я последний. В мире полно мужчин, которые вот так же попадают в постель к женщинам и не все они из-за этого совершают убийства.
Маркус вынул из папки очередной листок.
– Это заявление, сделанное мужчиной по имени Жан Нойон. Допускаю, что это имя тебе ни о чем не говорит.
– Абсолютно ни о чем!
– Естественно. Этот господин жил на одном этаже с девушкой, он говорит, что видел, как ты выходил из квартиры в тот вечер. Он поднялся наверх и вышел из лифта как раз в тот момент, когда ты выходил из квартиры. Ты это помнишь?
– Нет.
– Ну, разумеется, ведь ты стоял к нему спиной. Этот господин заявил: я видел, как незнакомец вышел и, стоя в дверях, послал кому-то воздушный поцелуй.