Маска
Шрифт:
— Однажды холода Привели меня В замок изо льда. И осколки слез, Что слетали вновь, Впились в рукава.
Я прятался, но ты нашла. Кай и Снежная Королева…
Ты укрыла меня сугробами белыми! Белыми-белыми-белыми-белыми-белыми! И лишила Сна и рассудка! Я желаю лишь снова встретиться! Как скоро? Повеет холодом, Ты взглянешь жестоко-жестоко-жестоко, и медленно в метели закружится пепел.
Муратов сладко мурлыкал в микрофон и ловко обращался с гитарой, словно ему не стоило это и капельки усилий. От него исходили гипнотические
Я была далеко не ценителем искусства и просто законченным циником. Но от звучащих на весь ресторан метафор о Снежной Королеве мне невыносимо захотелось улыбаться. И как я не старалась заставить своё искривившееся лицо принять равнодушный вид… Я почему-то была счастлива.
Просто улыбалась и держалась, чтобы не выдавать дух, покинувший обмякшее тело.
Эта песня, что, про меня?
Плутоватый взгляд скользнул по моему лицу, а затем изумленно округлился. Пальцы продолжали ловко зажимать струны, а чувственный рот исполнял песню будто отдельно от своего обладателя. Лекса… Слегка испугался.
Хах, бедняга.
Неужели почувствовал себя жертвой сюжета своей песни? Я-то думала, это мне должно быть неловко…
Но он не долго позволил мне наслаждаться своим замешательством. Лекса решительно с ним совладал, подобравшись к припеву, и принялся на надрыв кричать свою исповедь.
Возвращаясь и возвращаясь ко мне взглядом.
«…Лишила сна и рассудка, Я желаю лишь снова встретиться»!
Это он и имел ввиду, написав мою фамилию? Нам двоим нужен был повод увидеться. Может, стоило отправить его на пересдачу?..
Незаметно, под столом моя нога начала раскачиваться в такт песни, под которую зал уже успел действительно сойти с ума. В ресторане горело множество экранов телефонов. Люди откуда-то знали слова и подпевали.
Все они даже не подозревали, что Снежная Королева старше Кая почти на десяток лет.
Но это не мешало ей греть уши. Обустраиваться восторгу всё глубже и основательнее в грудной клетке. Не наслаждаться бархатным голосом Муратова было запредельно трудно даже такой дурацкой Вилке, как я.
— Bridge, спасибо за тёплый приём! Вы такие красивые и громкие!..
Очнувшись от гипноза Муратова, я обнаружила, как зрители купают группу в аплодисментах, и решила к ним присоединиться. Вскользь подсмотрела за реакцией Ирки со Стасом, но тут же резко вернулась к ним взглядом. Э-э-э…
— Я так и знала! Между вами что-то есть! — Иришка многозначительно вскинула бровями.
Её муж очень долго сверлил меня взглядом, напоминая о существовании чувства стыда. Неизвестно, о чем он размышлял на самом деле, но я на всякий случай отвесила себе вымышленную пощечину. Ира могла тогда хотя бы не упоминать, что Лекса — студент.
Спокойно, мальчик просто поёт песни о своих ровесницах
— Ты про что? — закатила я глаза.
Боже! Да, именно он. Значит, не одной мне показалось, что песня посвящена мне. Благо, Муратов продолжил интимно хрипеть в микрофон, оставив нас с Иркой без продолжения тупого диалога.
— Это была песня из альбома, который мы выпустим уже в январе! — не иначе, как хит, раз публика подпевала. — А сейчас, в честь наступающего нового года, мы исполним для вас новую песню, которую раньше вы не слышали. "Маска"!
Мы сцепились с Муратовым взглядами сквозь множество забитых зрителями столиков.
Забавно, что я слушаю твою музыку? Да ещё и в эту ночь. Самое удивительное, что мне нравится.
Он мягко улыбнулся, не отводя взгляд, и в ответ мои губы дрогнули.
Ну всё! Хватит пялиться! Публика ревнует, и дяденьки-музыканты будут сейчас ругаться!
От неловкости я растерла ладонями ляжки и отвернулась к окну.
Давай сюда свою новую песню!
Его силуэт дрогнул в отражении стекла, и я поежилась. Со сцены раздалось бурчание гитары. А затем и рычащая, протяжная вокальная партия.
— Выучил твой взгляд. Ты не умеешь врать.
Эй!
— Но сложно так призна-ать, Что проще закричать…
Резво вступили ударные, предвещая озорной припев, и я не выдержала. Соскучилась по личику Муратова.
— Только не снимай с меня маску! Не снимай с меня маску! Не оставляй меня наедине с опасностью Предстать настоящей Среди сотен монстров в блестящей маске. Не оставляй!
Обалдел?
Нет! Ну это уже слишком! Не в бровь, а в глаз!
— Я не боюсь тебя! Я знаю, ты не та, Кем видишься во снах, Ты жестко влюблена.
Только не снимай с меня маску! Не снимай с меня маску! Не оставляй меня наедине с опасностью Предстать настоящим Среди сотен монстров в блестящей маске. Не оставляй.
Лекса заговорщически подмигнул мне, из-за чего некоторые обернулись, пытаясь понять, кому адресован жест.
Я схватилась за бокал с шампанским и вылакала залпом всё до последней капли. Голова тут же вскружилась, сиреневый свет закрался в опустевшее стекло, и я откинулась на спинку бархатного кресла.
— Может, так и нужно Скрываться от запретных чувств?
Гитарное соло заверещало, а вместе с ним и свет прожекторов запрыгал по сцене и залу, наполнившегося радостными криками. Барабанная партия рассыпалась перед очередным припевом, который Муратов с удовольствием смаковал, будто посмеиваясь над своей преподавательницей.
Спасибо за праздник, Кудрявая Башка!
Я не планировала, но опьянела. И чем ближе была полночь, тем сильнее краснели щеки. Одна песня сменялась другой, и во многих я узнавала наши плохо завуалированные с Муратовым встречи. Интересно, можно ли подать на него в суд за использование моего образа?.. Шучу, конечно.