Маскарад любовных утех
Шрифт:
Мне почему-то дешевый ремонт коттеджа не казался мелочью, но я сменила тему.
– Кутузов до сих пор в США?
– Да, в штате Теннесси, – уточнил Володя. – Устроился там неплохо, собирает картины. В поисковике есть недавнее упоминание об Андрее Николаевиче в связи с покупкой им полотна удивительно талантливого современного художника Мурата Кабулова [6] . В Америке была выставка работ живописца, там Кутузов и сделал приобретение, о чем написала местная пресса.
6
Мурат Кабулов (1939–2010) – член Союза художников России, член Ассоциации портретистов США. Его работы находятся в самых престижных галереях мира,
– Хочется с ним поговорить, – протянула я. – И с Кутей тоже. Чем они занимаются в США?
– Андрей Николаевич уже не молод, наверное, просто наслаждается жизнью, – предположил Володя. – А вот его дочь в Америку не улетела.
– Да ну? – обрадовалась я. И тут же удивилась: – Постой, сколько ей было, когда погибла Клава?
– Шестнадцать, – ответил Володя.
– И отец оставил девочку одну? – поразилась я.
Костин ладонью смел со стола крошки.
– Похоже на то. Во всяком случае, отметок о пересечении Ольгой Андреевной Кутузовой государственной границы России нет.
– Следовательно, она на родине, – сделала я вывод. – И где же?
Володя взял бумажную салфетку и начал складывать из нее лягушку.
– Неизвестно.
– Умерла?
– Нет. В списке покойных отсутствует, – отмел и это предположение Костин.
– Куда же она подевалась? – растерялась я. – Где отец с дочкой жили, когда уехали из «Крота»?
– Тайна, покрытая мраком неизвестности. У Кутузова была городская квартира, но прописаны и он, и дочь, и Клава, и до того Юлия были в «Кроте». Жилплощадь в Москве Андрей Николаевич сдавал, оформил договор, и на момент, когда они с девочкой покинули свою усадьбу, столичное жилье занимали чужие люди. Вскоре после смерти Клавдии Кутузов эмигрировал. Через год договор аренды со съемщиками московской трешки истек, и Андрей Николаевич ее продал. Где он с дочкой жил до своего отлета в Америку, узнать невозможно. Перед тем как отправиться в США, отец прописал Кутю по адресу: Савеловский переулок, дом пять, квартира восемнадцать, там она и числится по сию пору.
– Тогда почему ты говоришь, что местонахождение девушки неизвестно? – рассердилась я. – Ты назвал место ее регистрации.
Вовка отложил сделанную из салфетки фигурку.
– Лампа, ты что, не знаешь? Большое количество народа официально значится в одной квартире, а живет в другой не пойми где.
– Твоя правда, – пробормотала я.
– Но с Ольгой Кутузовой иной случай, – продолжил Володя. – В доме, расположенном в Савеловском переулке, было всего шестнадцать квартир, так что девушка никак не могла жить в восемнадцатой. К тому же здание было древним, аварийным, и его снесли. Жильцам дали новое жилье, Ольга среди тех, кто его получил, не значится. Старый трюк: человек договаривается с паспортисткой, та, конечно, не бесплатно, оформляет его по несуществующему адресу, и все довольны.
Я тоже взяла салфетку и попыталась сложить кораблик, одновременно размышляя вслух:
– Будь Кутя нелегальным гастарбайтером, мошенником, преступником, скрывающимся от правосудия, такие ухищрения понятны. Но зачем так поступать с шестнадцатилетней девочкой? По какой причине отец бросил ее одну в Москве?
Володя потянулся к сумке.
– Он знал, что дочь вытолкнула Клаву из окна, и не хотел общаться с убийцей. Может, еще и заподозрил ее в смерти Юлии, в отравлении людей на празднике. Интересно, на какие средства существует Горская?
– Я задавала ей этот вопрос. Ирина Леонидовна получает пенсию. Сказала: «Мне хватает». Еще она говорила, что продает ценные вещи из наследства супруга.
– И ты поверила? – ухмыльнулся Костин. – Лампа, меня подчас поражает твоя наивность. Ты же стала прекрасным детективом, а ведешься на джинсу. Думаю, вдове активно помогает Кутузов. Муж ее скончался более десяти лет назад, и он никогда не обладал огромным состоянием. Обычный обеспеченный стоматолог. Ну, накопил мужик на черный день, но все его запасы давно должны были закончиться. Горская практически всю жизнь не работала, вела домашнее хозяйство, рента у таких пенсионерок
– Ирина Леонидовна добрая фея поселка, многие приносят ей подарки, в основном продукты, – возразила я.
– Прекрасно, – кивнул Вовка, – допустим, дама не тратит ни копейки на еду. А коммунальные услуги? Газ? Вода? Электричество? У Горской участок почти гектар. Думаешь, она сама на нем порядок наводит? В этом году снежная зима, кто-то должен чистить дорожки и крышу. Не сама же хозяйка и не ее древняя домработница лезут с лопатами на верхотуру. Нет, Лампудель, денежки у Горской водятся. Откуда? Полагаю, средства старой подруге передает Кутузов. Сейчас это очень просто сделать, один клик, и сумма из Теннесси прилетает в Москву. Хотя у меня и тут вопрос. Кутузов владел зоомагазином, тот особой прибыли не приносил, он его потом, уже находясь вне России, продал. А откуда у него брались средства на безбедную жизнь, пока здесь жил? Небось имел и имеет скрытый доход. Ладно, чего я привязался к деньгам Горской? Вернемся к Куте. Кутузов знал, что дочь убийца, но отдать девчонку в руки правосудия не смог – все-таки родная кровь. Поэтому он просто увез Ольгу.
– Куда? – выдохнула я.
Костин поманил официантку.
– Принесите еще кофе и пару эклеров… Мы с тобой ходим по кругу. Куда? Не знаю. Возможно, запихнул в частную психиатрическую лечебницу. Девочка, которая в раннем детстве убегала из дома, а став чуть взрослее, убила, вероятно, маму и мачеху, а также еще кучу народа, не может считаться нормальным человеком. От Макса что-нибудь слышно?
– Пока нет, – вздохнула я. – Но он предупредил, что будет находиться в такой части Африки, где ни мобильной связи, ни Интернета нет. Надеюсь, ему удастся забрать ребенка у родни отца и вернуть его матери-москвичке.
– Мораль: не выходите замуж за иностранцев, иначе после развода возникнут огромные проблемы с детьми. Даже в Европе можно так сховать крошку, что никакой Интерпол не найдет, чего уж тут говорить про африканскую глубинку.
– Знаешь, о ком мы забыли, прикидывая, где живет Кутя? – спохватилась я. – О домработнице Тамаре Николаевой. Она очень близкий Кутузову человек. Он мог ей доверить свою дочь.
Костин постучал по клавишам ноутбука.
– Тэкс… Тетка тысяча девятьсот двадцать девятого года рождения. Похоже, она жива, причем обитает здесь, неподалеку. Думаешь, Андрей Николаевич такой дурак, что отдал шестнадцатилетнюю девицу с отвратительным характером, предположительно убийцу, пожилой и скорей всего немощной старухе? Николаева может справиться с Кутей? Очень сомневаюсь! Ей самой уход нужен.
– Тамара Федоровна может знать, где находится девушка, – возразила я. – И вообще с Николаевой надо потолковать. Но ты не любишь общаться с пожилыми дамами.
– Не получается у меня с ними контакт наладить, – буркнул Вовка.
– Дай мне адрес Николаевой, я сама ею займусь, – пообещала я.
Костин взял свой телефон и потыкал в экран. Моя трубка тихо блямкнула, приняв эсэмэску.
– Теперь о Ксении Фроловой, – продолжил приятель. – В ее деле полно странностей. В первый раз полиция ее опросила как участницу праздника, и она пояснила, что коробочка с эклерами действительно стояла в холодильнике, на котором висел плакат, запрещающий открывать дверцу. Хозяйка кондитерской сказала, что десерт сделала для себя – она весь день и вечер хлопотала на торжественном мероприятии и намеревалась ночью расслабиться дома, лакомясь пирожными. Врач медпункта подтвердил, что Фролова к ней приходила, значит, некоторое время в кафе ее не было, туда легко мог войти посторонний. Вот показания доктора: «У пациентки был сорван ноготь на пальце ноги, неопасная, но болезненная трамва. Ксения мне рассказала, как это случилось: “Я сама виновата. Бегала между детьми, которые должны были отнести сладкое, увидела вошедшую Горскую. Вообще-то она меня не жалует, но тут решила помочь, и я бросилась к нашей доброй фее. В суете она случайно мне на палец наступила и очень расстроилась. Забинтуйте ногу, у меня еще дел полно!”»