Маскарад
Шрифт:
Нянюшка игриво погрозила ему пальцем. Грибо довольно равнодушно попытался бывшей лапой ударить ее палец.
— А теперь держись подле матушки и делай все, что она скажет. И будь хорошим мальчиком, — приказала она.
— Ладноу, нянь-ннюшка, — неохотно проговорил Грибо. Наконец ему удалось как следует ухватить трость.
— И никаких драк.
— Ладноу, нянь-ннюшка.
— И не смей притаскивать добычу домой.
— Ладноу, нянь-ннюшка.
— И никаких проблем, вроде как с теми грабителями
— Ладноу, нянь-ннюшка.
Вид у него был удрученный. У этих людей такая скучная жизнь. Из самого простого так и норовят сделать самое сложное.
— И никаких превращений обратно в кота, пока мы не скажем.
— Ладноу, нянь-ннюшка.
— А как мы его назовем? — задумалась матушка. — Не может же он так и оставаться Грибо. Кстати, всегда считала, что это и для кота чертовски глупое имя.
— Ну, вид у него вполне аристократический… — начала нянюшка.
— Вид у него как у красивого безмозглого быка, — поправила матушка.
— Аристократический, — повторила нянюшка.
— Это одно и тоже.
— Но нельзя же называть его Грибо.
— Что-нибудь придумаем.
Зальцелла безутешно опирался о мраморные перила лестницы в главном фойе и мрачно таращился в бокал.
Он всегда считал, что самое слабое место оперы как делового предприятия — это публика. Она тут совершенно не к месту. Хуже тех, кто не имеет о музыке вообще никакого понятия и в чьем представлении замечание типа: «Мне понравилось то место в самом конце, где у него голос так чувственно задрожал» — является признаком глубокого проникновения в суть музыкального произведения, — так вот, хуже их только те, кто воображает, будто в музыке разбирается…
— Что будете пить господин Зальцелла! Здесь, знаете ли много всего!
Мимо шустро пронесся Уолтер Плюм. Выряженный в смокинг, он выглядел точь-в-точь как первоклассное пугало.
— Плюм, говори просто: «Желаете выпить, господин?» — поправил его главный режиссер. — И пожалуйста, сними этот нелепый берет.
— Его мне мама сшила!
— Нисколько не сомневаюсь, и все же… К нему бочком подкрался Бадья.
— Я ведь предупреждал, что сеньора Базилику ни в коем случае нельзя подпускать к блюду с канапе! — прошипел он.
— Я помню, даже прихватил с собой лом побольше, но он куда-то задевался, — Зальцелла жестом отослал Уолтера прочь вместе с его беретом. — Кроме того, разве сеньор Базилика не должен сейчас пребывать в своей артистической гримерной? Наедине с музой? До поднятия занавеса осталось не больше двадцати минут.
— Он говорит, что на сытый желудок ему лучше поется.
— Значит, сегодняшнее угощение влетит в копеечку.
Полуобернувшись, Бадья окинул взором происходящее.
— Аперитив проходит неплохо, — заметил он.
— Будем надеяться.
— Здесь, знаешь ли, Стража. Тайно. Они смешались с толпой.
— Да ну? Что ж, попробуем их распознать…
Зальцелла осмотрел гостей. Вскоре обнаружился незнакомый коротышка в костюме, сшитом на гораздо более крупного мужчину; особенно это касалось оперного плаща — тот буквально волочился по полу. В итоге создавалось впечатление супергероя, который слишком долго сидел на диете. На голове у коротышки красовалась деформированная меховая шапка, а еще он украдкой смолил самокрутку.
— Вы про этого тощего типа, на котором большими буквами написано: «Я — переодетый стражник»?
— Где? Я не вижу никаких надписей! Зальцелла вздохнул.
— Это капрал Шнобби Шноббс, — утомленно произнес он. — Единственный из всех известных мне людей, которому, чтобы доказать собственную принадлежность к виду «человек разумный», приходиться предъявлять удостоверение личности. Надо отдать должное, он очень удачно «смешивается» с большой порцией шерри.
— Но он ведь не один, — обиженно возразил Бадья. — Стража серьезно отнеслась к сегодняшнему заданию.
— О да, — согласился Зальцелла. — Если, например, посмотреть вон туда, то мы увидим сержанта Детрита, тролля. Одетого в то, что при данных обстоятельствах вполне может сойти за смокинг. Поэтому немного обидно, что наш славный сержант позабыл снять шлем. И это, как вы понимаете, те представители Стражи, которых выбрали именно за их способность смешиваться с толпой.
— Но они могут оказаться очень полезны, если Призрак опять нанесет свой коварный удар, — сказал Бадья. Впрочем, надежды в его голосе было все меньше и меньше.
— Призраку придется… — Зальцелла осекся. Несколько раз сморгнул. — О, силы небесные, — прошептал он. — Ну и кавалера она себе подыскала…
Бадья оглянулся.
— Это же госпожа Эсмеральда… О. Матушка неторопливо приближалась к ним в сопровождении Грибо. Тот двигался с мягкой вкрадчивостью, от которой женщины мгновенно начинали о чем-то размышлять, а у мужчин чесались костяшки пальцев. Шум разговора на мгновение утих, после чего возобновился опять, уже на более пронзительных нотах.
— Однако, — промолвил Зальцелла.
— На господина он определенно не похож, — заметил Бадья. — Ты только посмотри, какого цвета у него глаз!
Изобразив на лице то, что, как ему казалось, сходило за улыбку, он поклонился.
— Госпожа Эсмеральда! — поприветствовал Бадья. — Как приятно опять с вами встретиться! Не представите ли нас вашему… гостю?
— Это лорд Грибау, — представила матушка. — Господин Бадья, хозяин, и господин Зальцелла, по-видимому это он всем здесь заправляет.