Маскарад

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— У обеих все прекрасно, госпожа Ягг, благодарствуйте за беспокойство.

— А это Эсме Ветровоск, она мне иногда помогает, — представила нянюшка.

Швейцар кивнул. Было совершенно очевидно, что друг госпожи Ягг — его друг.

— Никаких вопросов, госпожа Ягг.

Когда они вошли внутрь и углубились в пыльный лабиринт коридоров, матушка подумала — и не впервые, — что нянюшка располагает собственной, свойственной только ей магией.

Нянюшка не столько входила в общество, сколько вписывалась в обстановку; сама того не сознавая, она питала естественную любовь

ко всем людям и развила это свое свойство до уровня некоей оккультной науки. Матушка Ветровоск нисколько не сомневалась, что нянюшка уже знает имена, семейные истории, дни рождения и любимые темы разговора большинства людей, работающих в Опере. Весьма возможно, что она уже подобрала к каждому тот самый заветный ключик, открывающий душу. Это мог быть разговор о детях, настойка от больной ноги или один из сальных нянюшкиных анекдотов — так или иначе, через каких-то двадцать четыре часа знакомства человеку казалось, будто он знал нянюшку всю свою жизнь. И он делился с ней самым сокровенным. По собственной воле. Нянюшка умела ладить с людьми. Даже каменная статуя разрыдалась бы у нее на плече и как на духу выложила все, что думает о проклятых голубях.

Это умение — особое. Матушке никогда не хватало терпения развить его в себе. Она лишь время от времени задавалась вопросом: а может, это было бы неплохой идеей?

— Занавес поднимают через полтора часа, — деловито сообщила нянюшка. — Я обещала Жизель, что подсоблю ей…

— Кто такая Жизель?

— Она делает макияж актерам.

— Но ты ведь представления не имеешь о макияже!

— А стены в моем нужнике, думаешь, кто разрисовывал? — возразила нянюшка. — А еще я рисую рожицы на яйцах для ребятишек на каждую мясленицу.

— И где ты еще подвизалась? — саркастически осведомилась матушка. — Может, поднимать занавес? Или выступать за ту балерину, которую прошлым вечером закидали помидорами?

— Я и в самом деле обещала, что помогу разносить напитки во время аперкотива. — Яд сарказма скатился с нянюшки, как капля воды с раскаленной печки. — Видишь ли, из-за Призрака многие слуги бежали, как крысы с корабля. Прием в главном фойе через полчаса. И тебе, как покровительнице оперы, обязательно надо на нем присутствовать.

— Это что еще за аперкотив такой? — подозрительно спросила матушка.

— Нечто вроде шикарной вечеринки перед началом представления.

— И что мне там делать?

— Потягивай шерри и веди вежливую беседу, — объяснила нянюшка. — Или принимай участие в разговоре, все равно. Ты бы видела, каких закусок по такому случаю наготовили. Есть даже маленькие кубики сыра на палочках, воткнутых в грейпфруты, а уж шикарнее и не придумаешь,

— Гита Ягг, ты ведь не готовила никаких своих… специальных блюд?

— Нет, Эсме, — смиренно ответила нянюшка Ягг.

— Но в глазах у тебя чертики!

— Я была слишком занята.

Матушка кивнула.

— А не найти ли нам Грибо? — предложила она.

— Ты уверена, что стоит, а, Эсме?

— Сегодня вечером у нас будет много работы, — ответила матушка. — Нам не повредит лишняя пара рук.

— Лап, ты хочешь сказать.

— В данном случае это легко поправимо.

Это и в самом деле был Уолтер. Агнесса знала наверняка, и ее знание шло не от головы. Она, как бы сказать… нутром чуяла. Ощущала, как дерево ощущает солнце.

Да, все сходится. Уолтер Плюм может ходить где угодно, и никто на него не обращает внимания. В каком-то смысле он невидимка, потому что всегда рядом. И не удивительно, что человек навроде Уолтера Плюма всей душой желает превратиться в кого-то столь блестящего и лихого, как Призрак.

Взять, к примеру, Агнессу Нитт, которая всю жизнь мечтает о превращении в таинственную и загадочную Пердиту Три Икса.

Агнесса поморщилась, не успев подавить эту предательскую мыслишку. «Но я-то никого не убиваю», — поспешила оправдаться она.

Логика была безупречной. Если он Призрак, значит убийца — это он.

Его странный вид… и говорит он так, словно боится, что слова разбегутся в разные стороны…

Кто-то тронул Агнессу за плечо. Она повернулась.

— Это всего лишь я!! — воскликнула Кристина.

— …О.

— Как ты считаешь, разве не чудесное платье?!

— Что?

— Платье, глупая!!

Агнесса оглядела ее с ног до головы.

— О. Да. Очень мило. — Отсутствие интереса светилось в ее голосе, как огромная луна над полночными мостовыми.

— Неужели тебе не нравится?! Послушай, Пердита, правда, у тебя нет никаких оснований для зависти!!

— Я вовсе не завидую, просто размышляла кое над чем…

Она видела Призрака всего одно мгновение, но могла сказать с полной уверенностью, что двигается он совсем не как Уолтер. Уолтер идет так, будто кто-то тащит его за голову, волоча следом тело. Но она была готова чем угодно поклясться, что Призрак — это Уолтер Плюм.

— И все-таки вид у тебя не слишком восхищенный!!

— Я вот думаю: может, Призрак — это Уолтер Плюм? — вдруг вырвалось у Агнессы.

«Вот дрянь!» — тут же выругалась она про себя. Даже Андре ее не понял, так чего ожидать от Кристины?

Глаза Кристины расширились.

— Но он же просто чокнутый!!

— Он странно ходит и странно говорит, — возразила Агнесса, — но если он выпрямится в полный рост…

Кристина расхохоталась. Агнесса почувствовала прилив злости.

— И он чуть ли не в открытую признался мне, что да, он и есть тот самый Призрак!

— И ты ему поверила?! — Кристина издала легкий досадливый звук, который Агнесса истолковала как весьма оскорбительный. — В самом деле, вы, девушки, готовы поверить во что угодно!!

— В каком это смысле «мы, девушки»?

— О, перестань, все ты понимаешь!! Балеринам на каждом углу мерещится Призрак!!

— Ну и что? Ты считаешь, я одна из этих впечатлительных идиоток? Только, прежде чем отвечать, подумай хотя бы пару секунд!

— Нет, я, конечно, не считаю тебя такой, но…