Маскавская Мекка
Шрифт:
— Издевается, сволочь! — говорил он ровным басовитым голосом. — То минуты спокойной не дает, то вот на тебе: пропал. Сучок. Это я знаю… штучки его. Как до дела дошло — пропал. А то все крутился под ногами… под ногами, гад, путался… отчетов требовал. Деньги он нам платит! А чьи, спрашивается, деньги? Свои? Как же! Наши же, подлец, и платит — у нас, у народа наворованные! Пиявка!.. Пристанет как банный лист — не отделаешься: зу-зу-зу, зу-зу-зу! Будто мы на его бабки, — господи, прости! — блядей держим, а не!.. — Василий Васильевич отчетливо скрипнул зубами и сплюнул: Тьфу!.. Все отчетцы ему! На каждую копейку! А понять,
— Да уж, — кивнул секретарь.
— Не-е-е-ет, так дело не пойдет, Николай, — Василий Васильевич понизил голос. — Надо нам от таких попутчиков помаленьку избавляться. Не по пути нам с такими попутчиками. Ну явное же буржуазное разложение! Яв-но-е! Растленный тип. Жен одних сколько поменял. Да если б не деньги его, я б с ним!.. — И Василий Васильевич сказал еще несколько достаточно энергичных слов. — Ведь по нужде, по нужде!.. Ну куда без денег, куда? Как? На взносы? Ха-ха!
Василий Васильевич горько рассмеялся.
— На взносы-то не очень, — вздохнул Николай. — Куда там. До крайности народ довели.
— То-то и оно, то-то и оно… Вот и выходит: загребает он жар нашими руками, пидорюга.
— Да уж…
— Он ведь чего хочет? На чужом горбе в рай въехать, вот чего. Мы ему сейчас тут все соломкой выстелим поровней да поглаже… а потом: пожалуйста, Сергей Маркович, примите ключики!.. от Маскава, от страны!.. Будьте уж так любезны, возглавьте!.. садитесь, Христа ради, царствуйте!.. видите: не пропали ваши денежки, в рост вошли… да что я тебе толкую, сам знаешь. Василий Васильевич помолчал, потом сказал глухо: — Так вот не обскочет он нас, Николай, не обскочет. А мы его обскочим. Ой обскочим! По закону обскочим. Подведем мы ему революционную черту. Дойдут руки. И не пикнет. Хватит…
— Да уж, — кивнул Николай. — Погулял. Побаловался.
— По практической справедливости, — бормотал Василий Васильевич, невидяще глядя в окно. На неподвижных белках глаз отражалось быстрое мелькание фонарей. — По оптимальной… Он что же думает: революцию купил? Насильственное свержение строя — купил?
— Держи карман шире, — хмыкнул Николай.
— Вот и я о том же. Такого не купишь. Это не картошка. Тут на три рубля не насыпают. Хочешь с нами — так со всей требухой. А не хочешь — так по всей строгости. Подписано — и с плеч долой. Раз — и квас… Надо нам, Николай, для таких надобностей опыт перенять. А то все рассусоливаем. Хорошая у них эта штука — УКГУ… Как мыслишь?
— Неплохая, — согласился Николай.
— Второй, второй, — глухо произнес водитель в переговорное устройство. — Третий, третий. Режим триста. Режим триста.
— Набери еще раз, матери его трясца… вынет он из нас душу.
Николай потыркал кнопки телефона.
— Не отвечает? Ну, прости мою душу грешную, — устало сказал Василий Васильевич. —
В ту же секунду запиликал другой аппарат. Николай снял трубку.
— Алло! — радостно сказал он. — Да, Михал Кузьмич! Приветствую вас!..
— Клейменов? — одними губами спросил Василий Васильич, а получив в ответ утвердительный кивок, кисло скривился и замахал.
— Конечно! К сожалению, нет. Думаю, в течение двух часов. Ну да. Да как вам сказать… идет понемногу дело… Да ну? Замечательно!.. Правда? Еще бы не помощь! Вот порадовали! Ого! Мы ваших ребят знаем!.. Разумеется. Немедленно передам. Обязательно. Всех благ, Михал Кузьмич. До связи.
Николай положил трубку.
— Ну? — нетерпеливо спросил Зарац.
— Объявили всеобщую мобилизацию. Первые двести человек наготове. Элитный отряд. Вооружены, обучены. Ждут сигнала. Просил перезвонить, как освободитесь.
Василий Васильевич тяжело помотал головой и подпер лоб кулаками.
— Тоже лезет… все лезет, зараза такая. Без мыла влезет, куда хочешь. Ишь ты — перезвони ему. Разбежался я ему перезванивать… С ним ухо востро. Ты его води, води, Николай. Вываживай. Ни да, ни нет. Пусть покамест висит на крючке. Понял?
— Как не понять…
— Им пальца давать нельзя. Палец дал — все, считай руки нет, — глухо сказал Зарац. — Нечисть болотная. Добровольческие отряды сулит. Сигнала ждет. А сам чего? А сам двести голодных придурков пришлет с винтовками. Интернациональную помощь. А взамен захочет все дело под себя подгрести. Он же главнее. У него исторические корни, матери его трясца… Ты понял?
Николай хмыкнул.
— Все в свои набивается. Давай, мол, к нам. Ты, мол, наш, с корнями. Мол, на тебя только посмотришь, сразу ясно — настоящий гумунист. Чего, мол, тебе одному-то. Давай в нашу бучу… Я тебе не рассказывал? — присунувшись ближе, вполголоса спросил Василий Васильевич. — Они ж мне предлагали в прошлый раз. Ну, по Ч-тринадцать-то пройти. Без шуток. Чтобы уже со всеми потрохами… ну, ты ихнюю кухню знаешь…
— Откуда мне знать? — осторожно возразил секретарь. — Разве что догадываюсь…
— Правильно, я тоже толком не знаю… темнят, гады, слова не вытянешь. Чего там, мол… Мол, не трухай… на месте разберешься… Я отказался.
Николай молча блестел глазами.
— Может, зря, — сказал он, подумав. — Это у них вроде аттестата… путевка в жизнь.
— Аттестата! — Зарац фыркнул. — Ты смеешься? Аттестат надоел — в помойку бросил. А с этим куда? Это с плеча не скинешь. Ч-тринадцать!.. Ты им в глаза-то смотрел когда-нибудь?
— Бог миловал, — сказал Николай.
Мобили, заливая путь ртутным светом мощных фар, подкатывали к подъезду.
— Приехали, что ли? — устало спросил Василий Васильич. — Знаешь, достань-ка там по пятьдесят… да еще по пятьдесят. Что-то нервы гуляют… Скажешь тоже — аттестат.
Через пятнадцать минут рекламную чехарду шестнадцатого канала сменило замечательно красивое лицо аккуратно причесанной ведущей.
— В студии «Маскавского курьера», — она скосила глаза и продолжила, чему-то улыбаясь, — генеральный секретарь партии КСПТ Василь Васильич Зарац. Добрый вечер, Василь Васильич. Мы пригласили вас, чтобы поговорить о сегодняшних событиях. Итак, не могли бы вы прокомментировать погром, происходящий в эти минуты у Западных ворот Рабад-центра?