Маски богов
Шрифт:
– Если так, то нам нужен план обороны. Ваше Величество, я кое-что понимаю в военном искусстве и, если вы позволите, то могу содействовать вам и вашим советникам. Я знаю, что кочевники пытаются застать неприятеля врасплох.
Царица бросила на Мала презрительный взгляд. Тот прервался в замешательстве. Он по-прежнему не ожидал от Гатары ничего подобного. Она опять повела себя как ее сестра Матара, давая понять, что Мал потерял ее расположение. Она видела в нем лишь человека, наделенного силой змеиных богов.
– Мы не нуждаемся в инженерных хитростях, принц-рыцарь, – эту фразу Гатара постаралась произнести как можно мягче.
– В Мемфисе мы не полагаемся на знания, принятые в Нибуре, – добавил Сейт-Акх. – Боги
– Тебя не пугает свирепый враг, даже если он из числа первых богов? Готов ли Мемфис отразить атаки нубийцев и выдержать их осаду? – уточнил Мал.
– Мы остановим врага, – улыбнулся жрец. – Мы сокрушим его. Под этими священными стенами он встретит свою смерть.
Слова жреца не были пустым бахвальством. Он верил в то, о чем говорил. И Мал перестал размышлять о слабости Мемфиса, потому что жрец всегда непостижимым образом оказывался прав. И для самого Мала, будь он облачен в змеиный панцирь, все могло быть предсказуемо: враг был бы разбит.
Блуждая по залу, его взгляд случайно остановился на Критии. На лице капитана не было ни тени страха или сомнения. На площади он был шутом, совсем недавно маленьким ребенком, всецело доверяющим взрослым, а сейчас он превратился в бесчувственную статую.
– Сейт-Акх, если эту новость тебе сообщили боги, то зачем же ты ждал меня во дворце? – спросил Мал и, не дожидаясь ответа, повернулся к Гатаре, – Ваше Величество, теперь вы не нуждаетесь в моей помощи. Позвольте покинуть вас. Если вы снова захотите видеть меня, пошлите за мной в квартал чужеземцев.
– Я и моя сестра многое бы отдали за то, чтобы уметь слышать речи богов, – Гатаре, наконец, передалось спокойствие жреца, и в ее голосе появилась твердость. – Когда-то мы обладали этим даром, но по своей вине утратили его. Боги не слышат нас. Вы также были избранником богов и героем среди людей. Почему вы отвергли судьбу, уготованную вам свыше?
– Я благодарен вам за искренность и не хочу вас обманывать. Не расценивайте мои слова как святотатство, но меня слишком тяготил союз с богами египетских земель. В отличие от вас я был наделен змеиной силой не по своей воле. Я обрел ее не благодаря истовой вере или суровой аскезе. Такова была расплата за грехи моего предка, который жаждал любой ценой обрести власть и могущество. То, что вы считаете даром, для меня обернулось проклятием. Когда мое тело покрывал змеиный панцирь, я был горд собой. Змеиная мудрость и хладнокровие возвысили меня над людьми. Я был непобедим.
Гатара отвернулась. Аудиенция была окончена. Но Сейт-Акх продолжал его слушать.
– Мне казалось, что я на самом деле достоин силы богов, – продолжил Мал. – Я вступил с ними в союз, и только у подножия пирамид понял, во что ввязался. Я никому бы не пожелал такой участи. Я знаю, Ваше Величество полагает иначе. Пусть каждый из нас идет своим путем. Я был бы счастлив, если бы мой Бог ответил мне на мои молитвы, донес свою волю и указал путь. Но он безмолвствует, делая меня несчастнейшим из смертных.
Мал вышел из зала. Он вынул из сумы маску неприкосновенного и тут же вспомнил о другой маске, которая лежала здесь же. Проклятье Инсафа и Иустина – личина безумных царей-шутов все еще была у него: «Что мне с ней делать? Не знаю почему, но я не хочу возвращать ее Матаре и Гатаре. Оставлять маску у себя слишком опасно. Вдруг ее кто-нибудь случайно примерит, и тогда никто не сможет ему помочь».
И тогда Мал все понял. Гатара ждала, что он сам отдаст личину. Ведь Сейт-Акх предупреждал, что Мал должен встретиться с отверженным египетским царем – потомком фараона Иниотефа. Скорее всего, она знала, что маска у него, но не хотела произносить унижающих ее величие просьб. Матара уже просила его об этом. Мал помнил, как она вела себя во время их последнего разговора: ее горящий взор, пылкие речи, чувственные жесты. Матара была возбуждена и не могла себя сдерживать. Тогда Мал едва устоял от того, чтобы пойти ей навстречу: «Царицам нужна личина. Или они ищут человека, который с ее помощью спасет город? Кебхут говорила ему, что он не единственный полководец. Но знает ли этот несчастный, на какие муки он может быть обречен? Матара утверждала, что, надев личину, смертный сойдет с ума. Но ведь Инсафу удалось остаться самим собой». Мал решил ничего не предпринимать, пока Господь не укажет ему, как действовать.
Он подождал Крития, но тот так и не появился. Мал надел маску неприкосновенного и прошел в соседнюю комнату, где его дожидались Паоло и Лия. С балкона донеслись голоса. Мал посмотрел туда и увидел людей в масках. Судя по словам, которые он смог разобрать, они обсуждали предстоящую битву. Мал прислушался. Речь шла о том, что до сих пор город богов в противостоянии христиан и мусульман не принимал ничью из сторон, и это его так и не спасло от нападений как тех, так и других. Кто-то настаивал, что Сетх – никакой не враг, а один из могущественных богов, получивший благословения великого Геба и порождающей богов Нут. И выходило так, что грядущее сражение между Сетхом и Осирисом есть не что иное, как мистерия, и жители Мемфиса должны быть счастливы, что им выпала честь участвовать в ней. Ведь даже погибнуть в этой схватке – редкая удача, потому как на поле битвы будут незримо присутствовать сами боги. И чем сильнее противник, чем более он коварен и хитер, тем большую ценность приобретает победа над ним.
В исходе поединка у масок не было никаких сомнений. Ведь Гор однажды уже одержал победу над Сетхом. Честь Осириса была восстановлена, а справедливость восторжествовала. Теперь жители Мемфиса с упоением предвкушали тот момент, когда им предстоит встать на сторону одного из сияющих богов, и окунуться в океан их живительной силы. Никто не сомневался, что в этом великом бою не будет смерти ни для кого. Ни один из участников разговора даже не думал, что его существование когда-нибудь прервется ударом меча. Они отвергали страх гибели и так обретали необычайную свободу. Мал, привыкший к мысли о том, что смерть неизбежна, ничего не понимал. Сейт-Акх предупреждал его, что в Мемфисе можно лишиться рассудка. И сейчас маски говорили о битве как о празднике, который мог бы открыть смысл их жизни. Они с нетерпением ждали события, которое повернет время вспять и перенесет их в Золотой век, когда боги и люди жили вместе и сражались бок о бок. Они жаждали, чтобы сакральный дух проник в их сердца. Жители Мемфиса считали, что битва знаменует собой возвращение легендарных времен. Они наслаждались ожиданием того дня, когда первые боги вернутся, и жизнь наполнится блаженством.
Мал разглядел Паоло и Лию. Они стояли особняком от толпы. Мал снял маску, вышел из дворца, и осторожно пробрался к ним.
– Идемте.
Мал снова надел маску и не снимал ее до тех пор, пока они не дошли до квартала чужеземцев. Всю дорогу ему пришлось изнывать от палящего солнца. Жар настигал его не только снаружи, но и изнутри. Перед тем как войти в дом Мал попросил было Паоло вылить на него кувшин воды, но Лия предложила зайти в соседнюю купальню, и там совершить полное омовение. Мал согласился. Паоло сказал, что не любит так часто мыться и подождет их на постоялом дворе. Мал понимал, что все дело в тюремных привычках Паоло и не стал настаивать. Лия попробовала ему привести в пример местных жителей, которые ежедневно моются по утрам и не одеваются, не умастив тело ароматными маслами. Но Паоло остался непреклонен.