Маски Черного Арлекина
Шрифт:
– Но как же?..
Призраки продолжали говорить за спиной Магнуса, но он старался не замечать их и не слушать.
– Другой вопрос, – проигнорировал откровения Сероглаза Каин. – Почему, когда у тебя было все, ты бросил это меж жерновами и перемолол в муку?
– Может, я просто люблю печь из вашего «всего» пироги? – хитро прищурился Магнус. На этот раз он отлично понял скрытый меж слов смысл, но серьезно отвечать не торопился, прекрасно чувствуя, что старику это совсем не нужно.
– Странный у нас разговор выходит, – признал Каин. – Что ж, я, с твоего позволения, милый Черный Арлекин, примерю на себя маску заботливого дядюшки с большим жизненным
– Твои слова тогда иными были, – прокаркал призрачный ворон за спиной. – Слыхал я это, сидя за окном. Бранила ты его и проклинала жутко. Не ты ли молвила, что все равно тебе?
– Мне не все равно! – закричала леди-призрак, и ее голос походил на звук разрываемой на клочки бумаги. – Мне никогда не было все равно! Ты, треклятая птица, виновата во всем! Сперва вернул мне его, лживый ворон, а ныне отбираешь! Злодей! Коварный мучитель! Что я тебе сделала?! За что мне эти муки?!
– Не в центре мира ты, поверь мне, женщина. – Ворон сделал выпад клювом. – Хоть каждый мнит себя всемирным сердцем. Не я виной тому, что ныне претворится, но и не ты, я знаю то. Законов множество нарушил человек сей, теперь же ждет его расплата за грехи...
– Неважно... – Сероглаз дернул головой, отгоняя наваждение. – Почто мне считать их?
– А скольких ты спас? Что предотвратил? То, что ты делаешь, не стоит того, что получишь впоследствии, но, заметь, я тебя не осуждаю, мой милый Черный Арлекин. Я поддерживаю твои стремления и радуюсь твоим успехам. Я считаю: почему не убить, когда можно убить? Зачем человеку душа, наличие которой он даже не замечает? Почему чье-то тело закопано, когда оно может служить и исполнять различные прихоти? Позволь открыть тебе одну истину. Несмотря на бесчисленные злодеяния тех, кто сейчас дерется с армией Карнуса ради нашего с тобой разговора, ты, именно ты, Черный Арлекин, станешь самым кровавым из всех.
– Не будет такого.
– Поверь мне, будет. Ты попытаешься предотвратить войну и тем самым начнешь ее. Ты попытаешься защитить людей, и из-за этого погибнут тысячи. Твои интриги приведут к таким последствиям, которых ты даже не в силах представить. И знаешь, мне нравится то, что я вижу в паутине будущего. Крики, боль, огонь, мертвая плоть, стаи ворон. Многие будут спрашивать у богов, кто же всему виной. Но никто так и не узнает, что ты. А уж чему я в действительности рад, так это тому, что ты никогда не раскаешься в своих поступках. Ты до самого могильного камня и после него будешь считать, что поступал верно, что ты – на стороне правды. И эта твоя фанатичная уверенность сделает из тебя истинного маньяка. Сделает? Прости... ты уже таков. Ты – достоин стать Ступившим за край, мой милый Черный
Магнус огрызнулся в ответ:
– Мне безразличны твои пророчества. Выслушивать нравоучения бывшего некроманта и состоявшегося мертвеца – что может быть более бессмысленным? Не думай, что я хоть на мгновение поверил хотя бы единому услышанному здесь слову...
Белый Паук даже не моргнул – ему явно была безразлична реакция жертвы. Свою порцию яда та уже получила, и всходы непременно взойдут, когда придет нужное время. Каин зевнул, демонстрируя вернувшуюся к нему его извечную скуку:
– Я знаю. Ты честен сейчас, и это приятно. Не так уж часто можно встретить того, кто столь твердо верит в свои убеждения (или правильнее будет сказать – заблуждения), тем более когда сами они, эти твои идеалы, не стоят ни единой пропащей душонки. И... да, на мои вопросы ты так и не ответил, Сероглаз. Это я отвечал за тебя, читая в твоей голове.
– Значит, книги мне не видать? – зачем-то решил уточнить Черный Арлекин.
– Отнюдь, – проскрипел Белый Паук. – Можешь забрать ее прямо сейчас.
С этими словами дерево Керве-гат пришло в движение – составляющие его кору руки, ноги и головы зашевелились, рты исказились в невыносимых муках, отовсюду послышались стоны, крики и плач. Магнус невольно отшатнулся, когда прямо перед ним в кошмарном переплетении изувеченных тел разверзлось дупло, смолянисто-черное и пахнущее мертвечиной. Там, внутри, шевелилось и негромко посапывало нечто бледное, словно плоть покойника, и столь же мерзкое. Заметив пытливый, выжидающий взгляд старого некроманта, Сероглаз резонно задумался, а не в ловушку ли заманивает его коварное чудовище.
– И ты вот так запросто отдаешь мне свое главное сокровище, Элех-Анор Каин? – Черный Арлекин ехидно прищурился. – Может, мне стоит сплясать, рассказать сонетик, исполнить пантомиму?
– Не утруждайся, – прошипел Каин. Выходки Сероглаза уже начали его утомлять – даже у древних некромантов есть предел терпения и холодного безразличия. – Отдам за так – почто она мне? Тем более мне требуется, чтобы книга была там, я уже говорил: здесь от нее никакого проку. И не тяни резко, а то будет очень больно...
Черный Арлекин закрыл глаза и осторожно просунул левую руку в исходящее смрадом отверстие – рисковать правой он не желал: для нее у него еще были планы... Пальцы коснулись чего-то влажного, холодного и мягкого... чего-то живого... Магнус не смог скрыть омерзение, и его лицо исказилось. В животе началась истинная демонская пляска – мнившего себя устойчивым к подобного рода ощущениям некроманта затошнило. А еще и трупная вонь, льющаяся из черного дупла, проникала в ноздри, от нее начала кружиться голова. Зажав свободной рукой нос и рот, он заставил себя продолжать нашаривать в дереве свое сокровище. Скользкая тварь зашевелилась – видимо, проснулась и начала извиваться вокруг запястья некроманта. На коже Сероглаз ощутил потоки слизи и присоски, как на щупальцах спрута. Из дупла раздалось ворчание и бульканье, неведомое существо стало извергать из своей пасти что-то липкое и жгучее. Некромант почувствовал, как его пальцы покрываются ожогами, но не мог прекратить своего поиска, а Каину его мучения, кажется, доставляли непередаваемое удовольствие. Черный Арлекин уже готов был потерять сознание от вони, тошноты и отвращения, но тут его пальцы наконец отвернули последнюю складку тела белесой твари и нащупали твердый край книжного корешка. Но существо не собиралось так просто отдавать свое насиженное место, оно начало оплетать пальцы, ладонь и запястье Магнуса, впиваясь в его кожу своими присосками. Было ощущение, будто десятки пиявок одновременно вдруг решили полакомиться его кровью.