Маски дьявола
Шрифт:
После разгрома на реке Мехмеду ничего не оставалось, как идти на изнуряющие штурмы высоких крепостных стен города. После каждого такого приступа его армия несла многочисленные потери. Дух завоевателей Константинополя с каждым днём падал, и среди янычар уже начинало зарождаться недовольство. Месячная осада города никак не ослабила его обороноспособность. Ни мощная артиллерия турок, состоявшая из трёхсот пушек, ни яростные атаки янычар не смогли сломить осаждённых.
Мехмед всё это хорошо чувствовал. Он приказал отрубить головы двум командирам, отказавшимся вести
Охранник резко открыл дверь и, держа высоко ужасный трофей, громко произнёс:
– Ваше величество, князь Вацлав прислал вам вот это.
Даже зычный голос охранника не смог разбудить уставшего полководца: он продолжал невозмутимо храпеть. Однако его обе прелестницы проснулись и, увидев отрезанную голову, принялись орать в истерике. Истошные женские крики, наконец, смогли разбудить венгерского лидера. Он открыл глаза и, увидев страшное послание, произнёс сонным голосом:
– Только ты, Милан, способен разбудить человека таким варварским способом. Кто доставил сюда это?
– Один молодой гонец.
– Немедленно впусти.
Тем временем его подружки, прихватив одежду, быстро исчезли, оставив своего кумира одного. Тот встал с постели и принялся медленно одеваться. Затем, выпрямившись во весь рост, вышел из спальни. Для своего зрелого возраста Хуньяди обладал статной фигурой. Длинные прямые волосы с проседью на висках свисали до самых плеч. Крутой нос с горбинкой и пышные венгерские усы придавали ему бравый вид. В его взгляде светилась уверенность и бесстрашие человека, который не привык проигрывать.
– Как зовут тебя? – спросил Хуньяди вошедшего гонца, устраиваясь в роскошном кресле.
– Шандор, ваше величество, – ответил тот.
– Я так понимаю, это голова Явуз-паши? Иначе князь Вацлав не посылал бы тебя сюда так поспешно среди ночи.
– Вы совершенно правы, ваше величество. Вчера утром князь Вацлав внезапно напал на отряд Явуз-паши, который спешил на подмогу Мехмеду. Уже после полудня нам удалось полностью разгромить турок и захватить их командира в плен.
При этой доброй вести у короля венгров заблестели глаза. Он перевёл взгляд на голову турецкого военачальника и сказал назидательно:
– Шёл за нашими головами, а потерял свою. Этот недоносок Мехмед возомнил, что если греки сдали Константинополь, то значит и с нами ему будет легко разделаться. Вот уж не думал, что споткнётся о шершавый мадьярский камень. Где сейчас князь Вацлав?
– Он находится на подступах к Белграду, и велел мне передать, что на рассвете с ходу атакует войско турок, – ответил гонец.
– Отличная идея! – вскочил со своего кресла Янош. – Мы выступим одновременно и возьмём Мехмеда в клещи. Эй, Милан! Где ты там?
– Я здесь, ваше величество, – отозвался охранник из-за двери.
– Срочно буди командиров. Скоро рассвет. Нам надо подготовиться к атаке. Позови монаха Юлиана, надо приготовить огневые валы.
Пока Хуньяди отдавал распоряжения, гонец стоял в сторонке и спокойно наблюдал за деятельностью короля. Наконец, очередь дошла и до него.
– Сколько тебе лет Шандор?
– Восемнадцать, ваше величество.
– Не боязно ли тебе с такой ношей скакать среди ночи?
– Нет, ваше величество, не боязно. Это я перерезал ему горло, – ответил гонец хладнокровно.
– Откуда такая ожесточённость в твоём возрасте? – удивился король.
– Турки отняли у меня всё: родителей, дом, любимую девушку. Мстить им стало целью моей жизни.
Король венгров подошёл к юноше и сочувственно положил руку ему на плечо.
– Ты храбрый парень, Шандор, но чувство мести чересчур ожесточило тебя. А ведь в нашем Писании сказано – прощайте и прощены будете, ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам.
– Простить мучителям моих родителей? Никогда! Я задался целью собственноручно прикончить султана османов, – промолвил невозмутимо юноша.
Услышав об этом, король воскликнул:
– Боюсь, тебе это не удастся. Мехмеда бдительно охраняют.
– И, тем не менее, я попытаюсь. Если не на поле боя, то при любом удобном случае, – ответил решительно Шандор.
Королю стало жаль этого храброго, но безрассудного юношу.
– Оставь эту затею, парень. Ты только погубишь себя. Смерть Мехмеда не остановит турок, а вот потеряв тебя, мы лишимся храброго мадьярского воина. Мне как королю отнюдь не безразлична твоя судьба.
– Разрешите удалиться, ваше величество, – только и смог сказать Шандор.
– Ступай с Богом, – повелел Хуньяди.
В это июльское утро солнечный диск медленно вставал над Дунаем. Мехмед-Фатих провёл ещё одну беспокойную ночь. Он проснулся и, выйдя из шатра, посмотрел на мрачные чёрные башни Белграда. Город, куда он рассчитывал войти в течение двух недель, костью встал поперёк горла. Его войско, грабившее несколько лет тому назад богатейший город планеты – Константинополь, теперь в нерешительности топталось перед этой твердыней. Мехмеду припомнились слова его покойного отца, султана Мурада, сказанные ещё при осаде Круи. Он говорил, что крепость, где все сильны телом и едины духом, не сможет покорить никакая армия мира. Именно таковой оказался осаждённый Белград.
Мехмед с нетерпением ждал подхода Явуза-паши, который шёл к ним на подмогу. Он стал всматриваться в проясняющуюся линию горизонта. Вдруг ему показалось, что видит движение людских масс. Боясь ошибиться, он вновь и вновь всматривался вдаль. Вскоре стали ясно различаться фигуры приближающихся всадников. Мехмед радостно воспрянул и восторженно прокричал:
– Явуз-паша! К нам идёт войско Явуза-паши!
Командиры янычарских рот тоже стали напряжённо смотреть. К этому времени солнечного света прибавилось, и приближающееся войско стало чётче различаться. Однако вместо лёгких турецких всадников с тюрбанами на головах, вырисовывались рыцари, облачённые в стальные латы.