Маски времени
Шрифт:
— Скажите, пожалуйста, что они пытаются с ним сделать?
— Вернуть его к жизни.
— Так он умер?
— Да.
— Что с им произошло?
— Вонан, у него остановилось сердце. Ты знаешь, что такое сердце?
— Да.
— Сердце Колфа износилось. Астер пытается заставить его работать снова. У нее не получается.
— А у вас часто умирают?
— Один раз в конце жизненного срока, — с горечью отозвался я.
Появился врач, загрузив грудь Колфа еще большим количеством аппаратуры.
— А как у вас умирают? — спросил я Вонана. Похоже, на него очень подействовал факт смерти, тем более, что она произошла в помещении, где создавалась
В конце концов доктор поднялся и покачал головой.
Я посмотрел на Кларика. Он плакал.
Глава 15
Колфа похоронили в Нью-Йорке со всеми почестями. В знак уважения мы на несколько дней прекратили свои экскурсии. Вонан присутствовал на похоронах — его явно заинтересовал процесс погребения. Его присутствие весьма осложнило обстановку, потому что многим увенчанным лаврами ученым захотелось взглянуть на него, и они старались подойти поближе. В какой-то момент мне казалось, что похороны закончатся беспорядками. В могилу вместе с Колфом положили три книги. Две его собственные, а третью — «Новое откровение» на еврейском языке. Я пришел в ярость от этого, но Кларик сказал, что это была воля самого Колфа. Три или четыре дня назад он отдал Элен Эмсилвейн запечатанную кассету, на которой, как оказалось, было записано его завещание.
После окончания траура, мы отправились снова на запад, чтобы продолжить путешествие Вонана. Мы удивительно быстро пережили утрату Колфа. Теперь нас было пятеро вместо шести, и через некоторое время мы к этому привыкли. Погода смягчилась, и соответственно стало меняться настроение. Распространение «Нового откровения» прекратилось, потому что практически у каждого имелся свой экземпляр. Толпы собиравшиеся в местах пребывания Вонана увеличивались с каждым днем. Появлялись вспомогательные пророки, доводившие до народа смысл миссии Вонана. Как всегда, центром такого рода деятельности стала Калифорния, так что Кларик старался держаться подальше от этого штата. Он, как и я, как и все мы, очень волновался по поводу этого нараставшего культа. Одного Вонана это порядком веселило. Хотя он тоже однажды испугался, когда, приземлившись в аэропорту, увидел море красных томов, переливавшихся на солнце. По крайней мере, мне казалось, что он уставал от присутствия огромных толп, хотя иногда его оживлял такой интерес к своей особе. Одна калифорнийская газета на полном серьезе заявила, что Вонан намерен участвовать в следующих выборах в сенат. Кларик дико расхохотался, узнав об этом.
— Если Вонан увидит это, — сказал он, — начнется страшная кутерьма.
Но, к счастью, сенатором Вонан не стал. С одной стороны, мы успокаивали себя тем, что он не захочет занять эту должность, с другой что власти вряд ли согласятся считать жителем Соединенных Штатов жителя Централи, пока Вонан не докажет, что Централь является преемником суверенного государства Соединенных Штатов.
В конце мая, согласно графику, Вонан должен был посетить недавно открытый курорт на Луне. Я отбился от этого, потому что не горел желанием побывать в увеселительных дворцах Коперника, решив, что лучше это время посвятить своим делам в Ирвине, так как заканчивался семестр. Кларик не хотел меня отпускать, тем более, что один раз я уже отпрашивался, но заставить меня он не мог, поэтому в конце концов меня отпустили. Он решил, что комиссия из четырех человек может с таким же успехом сопровождать Вонана, как комиссия из пяти.
Но на лунную базу они отправились втроем.
Перед самым отъездом отказался Филдс. Кларик должен был это предвидеть, потому что в течение последних недель Филдс постоянно ворчал и бубнил, и явно возмущался своим назначением. Как психолог, Филдс изучал реакцию Вонана на происходящее вокруг и пришел к двум-трем выводам, совершенно противоречащим друг другу. Согласно своему эмоциональному восприятию, Филдс решил, что Вонан мог быть, а мог и не быть обманщиком. По сравнению с моими оценками оценки Филдса совсем ничего не стоили. Его комичные интерпретации поведения Вонана не несли никакого смысла. Но я мог бы ему это простить, если бы его мнение не менялось через каждые две недели.
Его уход из комиссии не носил идеологического характера. Это было вызвано самой обыкновенной ревностью. Должен признаться, что несмотря на то что я недолюбливал Филдса, следует отдать должное его настойчивости.
Вся беда заключалась в Астер. Филдс продолжал преследовать, что было просто невыносимо, потому что он всегда был в дурном настроении. Было совершенно ясно, даже для Филдса, что Астер не хотела его. Но близость странным образом действует на человека, и Филдс продолжал свои попытки. Он уговорил служащих отеля выделить им с Астер соседние комнаты и по ночам изыскивал возможность проникнуть к ней в номер. Астер все игнорировала, словно была сделана не из плоти и крови. Порой она бывала так же неестественна, как ее коэлентарии, и сводила на нет все байроновские страдания и желания своего слишком страстного обожателя.
По словам Элен Эмсилвейн, Филдс был совсем измотан таким обращением. В конце концов, когда однажды вечером мы собрались вместе, он решительно попросил Астер провести с ним ночь. Она отказалась. Тогда Филдс не выдержал и позволил себе прокомментировать некоторые явные отклонения в половых возможностях. Гневно и во всеуслышание он обвинил ее во фригидности, в извращенности, злорадстве и тому подобных вещах. Между прочим, все, что он говорил об Астер, было правдой, кроме одного — она не была волчицей. Сомневаюсь, что она специально провоцировала его. Она просто не понимала, что от нее требовалось.
Но на этот раз Астер вспомнила, что является женщиной, поэтому дала отпор Филдсу в истинно женском духе. В присутствии Филдса, в присутствии всех она предложила Вонану разделить с ней постель. Она ясно дала понять, что безоговорочно предлагает себя Вонану. Я очень жалел, что не видел этого. По словам Элен, Астер впервые была похожа на настоящую женщину: ее глаза возбужденно горели, губы были поджаты, лицо пылало, кулаки сжаты. Естественно Вонан подчинился ей. Они ушли вместе. Астер сияла, как невеста в первую брачную ночь. Насколько я знаю, для нее это и было именно так.
Филдс не мог этого вынести. Я не виню его. Астер полностью обломала его, так что для него было выше всяких сил находиться рядом дальше. Он сказал Кларику, что оставляет должность. Разумеется, Кларик стал уговаривать Филдса остаться, взывая к его патриотическим чувствам, к его ответственности перед наукой и тому подобному — эти понятия так же священны для Кларика, как и для всех нас. Но Филдс не придал этому никакого значения. Он в тот же вечер собрал вещи и уехал, чтобы, как рассказывала Элен, не увидеть утром сиявших Астер и Вонана.