Маски. Иллюзия превращений
Шрифт:
– Ну если вы настаиваете…
Энергично закивав, я дала понять, что очень настаиваю. Он в задумчивости отошел к своей рабочей зоне. Тут же отодвинулась входная дверь, и в помещение, пригнув голову, шагнул Лео Кайде. Меланхолично кивнув верлианцу, он неспешно прошествовал через приемную и также скрылся в кабинете Орино. Начался разбор полетов! Сейчас и до меня дойдет очередь… Вариант с анабиозом уже не казался катастрофичным.
Прежде чем я снова погрузилась в тревожное ожидание, дверь кабинета моего верлианского «незнакомца» резко отодвинулась, пропустив Кузьмина. Игорь Борисович пронесся мимо меня и выбежал из приемной. Растерянно проводив его взглядом, обернулась к помощнику.
– Теперь мне заходить? – неуверенно и оттого тихо пробормотала, не понимая, что делать дальше.
– Не приглашали, – спокойно сказал верлианец.
И я снова с облегчением выдохнула. Пока еще живем!
Но счастье, что характерно, было недолгим. Спустя пять минут дверь в кабинет начальника базы снова открылась, явив моему взгляду марсианина и, собственно, главу Службы. Лео Кайде невозмутимо попрощался и ушел, а вот Орино… с улыбкой двинулся ко мне. Почему-то от вида этой улыбки мне мгновенно вспомнилась его настойчивая манера общения и резко поплохело – вот и пробил мой час!
– Идемте, – остановившись рядом, верлианец протянул руку, желая помочь встать.
Испуганно шарахнувшись, подскочила с кресла и метнулась в сторону. Верлианец нахмурился, но шагнул к собственному кабинету. Остановившись у порога, выразительно посмотрел на меня. Деваться было некуда – пришлось войти. Хозяин помещения шагнул следом, и дверь за ним опустилась.
– Присаживайтесь, – обойдя меня, он указал на широкое, какое-то пульсирующее кресло, – полагаю, мы с вами, как старые знакомые, можем говорить откровенно.
После такого заявления, чувствуя, что ноги вот-вот подведут, уже не заботясь сутью странного кресла, буквально рухнула в него. Смотреть на верлианца опасалась: странный желтый отблеск в глазах и последовавшее беспамятство я помнила отлично. К тому же в данной ситуации я снова не в фаворитах у фортуны. Так что подождем, что скажет он.
– Во время полета на базу спали? – неожиданным вопросом озадачил настолько, что я, забывшись, подняла на него взгляд.
Верлианец сидел напротив, отделенный от меня светящимся голубым кубом в метр высотой, а рядом вился уже виденный мною в приемной подковообразный поток. Выражение лица мужчины было… довольным.
– Спала, – подтвердила я, удивленная ходом беседы.
– Понятно, почему у меня ничего не вышло, анабиоз даже деятельность мозга приостанавливает, – прошептал в сторону, озадачив меня еще больше. – Но раз вы оказались на моей базе, я с этим готов смириться.
И тут же, не дав мне опомниться, резко и четко спросил:
– Кто блок поставил?
Опешив, долго соображала, о чем речь. Когда поняла, обеспокоенно прошептала:
– Друг… – и снова непроизвольно взглянула на него.
Зря. Уже знакомый мне желтый отблеск в ромбовидном зрачке и информативное:
– Я его убрал.
Ох ты… Это что, кошмар опять начнется?
– Какое вы вообще имели право его ставить? И воспоминания блокировать? Есть Межрасовая конвенция о защите прав жителей Солнечной системы. Сделанное вами подпадает под запрет – вы намеренно, используя свои возможности, оказали на меня прямое воздействие, причинили вред! – терять все равно уже нечего, а так хоть выскажусь.
Верлианец с интересом наблюдал за моим всплеском горячности.
– Все это крайне прискорбно. Советую вам подать жалобу в Межрасовый комитет и потребовать от земного правительства атаковать Верлинею, дабы виновник наверняка понес заслуженное наказание. Ведь у нас не принимают к сведению те обвинения, что касаются действий, совершенных вне родной планеты. Что-то еще?
Возмутившись в душе его откровенной беспринципностью, я промолчала. Намек на то, что всем будут глубоко безразличны мои переживания по данному вопросу, я вполне поняла. И самое обидное – он был прав, неоспоримо прав. Да загипнотизируй верлианец сотню землян, наши бы ничего не предприняли! Вода гораздо важнее нескольких жизней, а в моем случае на жизнь никто и не покушался.
Дав мне время в полной мере осознать безнадежность собственных мстительных намерений, Орино серьезно добавил:
– Теперь о вашем моральном облике…
Я сникла. Вот оно! Дождалась.
– Существуем мы в замкнутом пространстве базы. Сотрудниками ведомства являются представители разных рас, уживаться в таком пространстве, да еще и длительное время, – непросто. Я всегда стараюсь учитывать различия в менталитетах, поэтому, полагаю, ваше появление здесь – фактор, способный дестабилизировать обстановку.
Возмущенная до глубины души подобной характеристикой, я приоткрыла рот, чтобы возразить, но Орино, покачав головой, продолжил:
– Понимаю и заранее знаю все, что вы скажете. Мы мыслим по-разному. И я очень стараюсь воспринимать ситуацию по-земному. Вы – взрослая женщина, то, чем вы занимаетесь в свободное от работы время, никого не касается, как вы зарабатываете на жизнь… – я сникла, отчетливо вспомнив про две тысячи водоталов, – …тоже, если это не выходит за рамки закона. Насколько я знаком с земным законодательством – претензий к вам нет. Уверяю вас, у верлианцев спаривание – процесс, в принципе не имеющий отношения ни к эмоциям, ни к отношениям как таковым.
Господи, к чему он клонит?!
– Регина Аркадьевна, я поясню вам, какой ситуация видится мне. – Я нервно дернулась, в отличие от политкорректно улыбающегося верлианца. – Вы явно натура… э-э-э… деловая и временами неуемная. – Появилось желание рухнуть на пол и прикрыть голову руками! – Но при этом вы отличный историк, и, что особенно для меня важно, на данном этапе действующего проекта Службы времени нам нужен сотрудник именно с вашей специализацией. Какие выводы мы из этого делаем?
Я – совершенно никаких! Какая вообще взаимосвязь между этими якобы сторонами моей личности?