Мастер Альба
Шрифт:
– Не нужно. Этот человек там, похоже, просто живёт. От него не исходит опасности.
Пошли, ступая неторопливо и мягко. Альба молча показал пальцем вверх, на потолок. Бэнсон, придержав шаг, вскинул глаза. А, понятно. Жирная, висящая хлопьями сажа от факела. Много раз проходил здесь хозяин, много. Тянется сажа непрерывной и ровной дорожкой, и это значит, что на своём пути хозяин нигде не задерживался, шёл ровно. Значит, ловушек в коридоре нет.
Прошли поворот, и обнаружились ступени, уводящие вверх. Потускнел огонь факела: потёк спереди свет белого дня. Вышли в просторное каменное помещение, без потолка, с высоченными стенами. Квадратный, огромный колодец. Солнце стоит высоко, так что лучи его заполняют всё до самого дна. А на дне, в середине, помещён какой-то причудливый столик-станок, а за ним восседает, согнувшись, худой человек с собранными сзади в пучок волосами. Спиной к вошедшим. Станок перед ним жужжит и поскрипывает.
– Здравствуйте, мой господин, – произнёс человек, не поднимая лица. – Минутку мне дайте, я гранчик закончу. Скол здесь был неприятный, так я его до конца зашлифую, чтоб уже не возвращаться.
Спустя ровно минуту скрипучий шумок прекратился, человек привстал, вынул из-под себя и отставил в сторону табурет. Повернулся. На лице его светилась улыбка, – счастливая, чистая.
– Мой господин, – проговорил было он, но, натолкнувшись взглядом на вошедших, вздрогнул и переменился в лице.
– Кто вы?! – испуганно выкрикнул он, пятясь и закрываясь рукой.
– Мы – друзья, – быстро произнёс Альба. – Не тревожься, тебе ничего не грозит. Не грозит, но ты всё же вернись к своей скамейке и сядь. Сядь! Мы принесли тяжёлые вести.
Человек торопливо и часто закивал, робко приблизился к своему столику, сел.
– Какие тяжёлые вести? – подняв брови “домиком”, проговорил, почти простонал он. – Что ещё может случиться в моей горестной жизни? Какие ещё несчастья может послать мне судьба? Ей, кажется, уже нечем меня удивить!
– Цинногвер убит.
И человек вдруг тихо заплакал. Горько, с неброским отчаянием, открыто и безутешно, словно ребёнок. Он прижался грудью к краю стола, его дрожащие пальцы бесцельно хватали лежащие на нём стальные блестящие инструменты и тут же роняли. Инструменты печально звенели. Альба подошёл к нему, положил ладонь на плечо, склонил скорбно голову. Плачущий человек поднял лицо и, дрожа как в лихорадке, прерывисто заговорил:
– Почему на земле такое возможно?! Зачем умирают такие прекрасные люди?! Откуда берутся убийцы?!..
Он вытер глаза, быстро и глубоко вздохнул. Положил свою ладонь на руку Альбы и торопливо спросил:
– Им отомстили?
– Да, – твёрдо ответствовал Альба. – Рядом с Цинногвером легли и затихли навечно девять злодеев. Можешь не сомневаться. Мы (кивок в сторону массивной фигуры Бэнсона) были там и приложили к этому руку.
– Отомстить – это главное, – закивал заплаканный человек, и глаза его чуточку посветлели.
– Но, – Альба развёл в стороны руки, – остался ещё один виновник того, что случилось с Цинногвером. Один уцелел. И мы сейчас идём по его следу.
– Найдите его! – закричал, вскочив, человек и вцепился в собственные волосы. – Найдите его! Убийца должен лежать в земле!
– Найдём, – уверенно произнёс Альба. – Найдём. Хотя сам он не совсем убийца. Потому что все злодейства совершает чужими руками. Он очень опытен, хитёр и опасен.
– Найдите его, – едва слышно простонал человек.
– Обещаю! – Альба успокаивающе похлопал его по спине.
А Бэнсон стоял возле входа и, стараясь понять, что происходит, поглаживал рукой свою гладко обритую голову. Он недоумевал, он изумлялся, но терпеливо молчал. Альба же, видя, что плачущий человек понемногу стал успокаиваться, спросил у него:
– Как твоё имя?
– У меня больше нет мирского имени, – горько произнёс тот.
– А духовное?
– Нет и духовного. Я до смерти теперь – просто “гранильщик”.
– Что же ты делаешь здесь?
– Вы же видите. Шлифую алмазы.
– Цинногвер доверил мне ключ. Но всего рассказать не успел. Ты, гранильщик, открой мне, что здесь происходит.
– Ты что же – наследник имения?
– Скорее – исполнитель последней воли хозяина. А наследует имение ваша юная госпожа.
– О, это чудесно! Она прекрасный человек…
– Спасибо за одобрение. Так что же ты делаешь здесь? Как ты попал сюда, кто тебя кормит, для кого ты шлифуешь алмазы?
Гранильщик медленно подошёл к одной из стен каменного колодца и сдёрнул висящий на ней полог-ковёр. Открылся невысокий и узкий проём. Не без торжественности обитатель колодца сделал приглашающий жест рукой.
– Здесь – мой дом и убежище. У дальней стены, в каменном жёлобе протекает ручей. Еду мне раз в день спускают сверху, со стены, на верёвке. Я мог бы сказать, что здесь же и мой ремесленный цех, но скорее здесь склад готовых алмазов. Цех же – во дворике. За тот час, когда солнце встаёт высоко и освещает весь двор до его основания, я сажусь за станок и шлифую алмазы. Часа хватает – после этого глаза устают. Потом я забираюсь сюда, в темноту, и провожу оставшийся день в размышлениях и молитвах. После Цинногвера вы – первые гости в моём доме-убежище. Прошу вас, входите!
– Быть может, нужно огня? – спросил Альба, шагнув в тёмное помещение.
– Огня сейчас будет в избытке! – заявил загадочно человек.
Он подождал, когда в странное помещение протиснется Бэнсон, зашёл после этого сам, погремел чем-то в невидимом чёрном пространстве и вынес во дворик большое стеклянное зеркало, окантованное лёгкой буковой рамой. Он вскинул зеркало над головой, поймал падающий сверху солнечный свет и направил его толстый сноп в тёмные узкие двери. Стоящие внутри Альба и Бэнсон замерли в изумлении. Здесь, на дальней стене, на деревянном планшете, вспыхнули и засияли гроздья самоцветных камней. Казалось, что всё пространство маленькой тусклой каморки заполнилось живыми волшебными искрами. Гранильщик качал и подёргивал зеркалом, и огни на планшете мерцали и прыгали. Альба выскочил наружу, встал и раскинул в стороны руки.
– Это необыкновенная, немыслимая красота! – с детским восторгом и ликованием прокричал он гранильщику. – Ты – чародей!
Гранильщик, явно смущаясь, опустил зеркало, а Альба повернулся к выбирающемуся из волшебной каморки Бэнсону и проговорил:
– Непременно это нужно показать Симеону!
– А кто этот Симеон? – с отчётливой ноткой опаски поинтересовался гранильщик.
Альба подошёл к нему и, сделавшись строг, пояснил:
– Убийца, за которым мы гонимся, похитил ребёнка. Хотел вырастить из него свирепого пса. А когда я стал наступать его компании на пятки, он велел взять тонкий кинжал и прибить им ребёнка к дереву, пронзив его маленькую ладошку. Чтобы меня задержать. Вот этот мальчик и есть Симеон. Он здесь, с нами. И я хочу его с тобой познакомить.