Мастер Альба
Шрифт:
– Это кто же? – поинтересовался судья.
– Откуда я знаю. Вот он, например.
И Бэнсон указал на “спящего” по соседству пирата.
– Битый Лоб? – удивился судья. – Ты что, его знаешь?
– Впервые вижу.
– Тогда почему он?
– Я так захотел.
– Уважительная причина, – одобрил судья и, похлопав спящего по плечу, позвал его к столу.
У подошедшего действительно весь лоб, от бровей до макушки, был затянут розовой – после давнего ожога – кожей.
– Ты сможешь управлять трактиром? – спросил его Бэнсон.
– Считать деньги и гонять поваров – дело нехитрое, – пожал тот плечами.
– Тогда приступай, – сказал странный чужак. – Три Ноги здесь больше не хозяин.
– А что нужно делать?
– Для начала принеси-ка всем, кто здесь есть, бесплатно по кувшину вина.
(Следующие слова Бэнсон произносил, напрягая голос, – такой рёв восторга произошёл в зале.)
– А утром сними прибитую над дверью вывеску “Три Ноги” и прибей новую.
– И как же теперь трактир будут звать?
– Неужели непонятно? “Обжора” конечно.
УРМУЛЬ
Новый управляющий оказался смышлёным и расторопным человеком. Они негромко побеседовали за столом в углу, и через час Бэнсон знал все события, связанные с кораблём-призраком из Британии под названием “Дукат”, а так же все приключения Томаса Локка и его одетой в дорогой красный шёлк команды. Кроме того, он выяснил главное: монах в Адоре был, – вежливый и очень умный старик с молчаливым телохранителем, похожим на рыцаря с древней картины. Они скрылись у Августа в Городе и всё время куда-то посылают гонцов.
“Вот и всё, – холодея от восторга, мысленно говорил себе Бэнсон. – Патер и Филипп находятся здесь. Теперь главное – не выпустить их из Города до прибытия Альбы. Он приплывёт, как только закончит войну с Крошкой Вайером, он обещал. Разделаемся с патером – и в Багдад. Со мной арбалет и взрывные болты, – мы разнесём все стены дворца Аббасидов, но Томаса выручим. И – домой. Домой! Как там Алис?”
Ранним утром по кривым улочкам Дикого Поля прошагал высокий, могучего сложения человек. Обнажённый до пояса, в шрамах, с гладко выбритой головой. На плече у него покачивался и сверкал громадный двусторонний топор.
Человек пришёл к стене Города, выбрал место, откуда были видны ворота и платный причал, сел на выброшенный старый бочонок и стал ждать. Это был не человек даже, а охотничий пёс – сильный, опытный, умный. Он сел сторожить зверя у выхода из норы, и было понятно, что он не двинется с места, пока не дождётся добычи. Зверь был обречён.
Шёл час за часом. Бэнсон сидел неподвижно. Топор его сверкал в лучах жаркого солнца, и никто из проходящих мимо пиратов не обращался к нему с неуместным вопросом-приветствием “оружие есть?” В обед к этому месту пришёл повар, посланный Битым Лбом. Поозирался, заметил Бэнсона, подошёл, поставил у ног его большую корзину с едой и парой кувшинов. Дождавшись кивка, поплёлся обратно.
– Эй! – окликнул его хозяин трактира. – Что это там?
И кивнул в сторону высокой стены у края пристани. На этой стене, вытянувшись вдоль неё и держась за грань верхнего края самыми кончиками пальцев, висел человек. Внизу, под его ногами лизали подножье стены неторопливые волны.
– Это Урмуль.
– Кто он?
– Странный парень. Говорить не умеет. Когда сердится – кричит “ур”. Когда доволен – мурлыкает “муль”. Отсюда и имя.
– А зачем он висит?
– У него пальцы просто железные. Висит так на спор восемь склянок.
– Четыре часа?!
– Четыре часа. Вокруг него уже несколько лет кормится компания бывших пиратов. Они находят богатого новичка, затягивают его в спор на пари и поднимают ставку до бешеных сумм. На пари идут охотно, – кто из нормальных людей сможет провисеть так хоть полчаса? А Урмуль висит четыре – и выигрывает. Вот только из денег ему достаются гроши. Каждый раз кричит “ур!” на эту компанию, но что может сделать?
Повар умолк, и Бэнсон долго смотрел на висящего человека, удивлённо покачивая головой. Он отчётливо видел, как тасуется, словно карты, возле висящего небольшая кучка людей. Среди снующих взад-вперёд безошибочно угадывался простак, который стал понимать, что проигрывает все свои деньги – сумму, судя по отдалённому безмолвному танцу, безусловно, немалую. Но вот время вышло. Урмуль, легко подтянувшись, вылез наверх. Проигравший простак забегал, умоляюще дёргая за рукав то одного, то другого. Но люди в компании были непреклонны, и он сел на белые камни стены, охватив голову вздрагивающими руками. Все развернулись и торопливо пошли в сторону Бэнсона, и среди них суетился Урмуль, с недоумением показывающий всем одиноко блестевшую в его пальцах монетку. Но с ним обращались так же, как с простаком.
Компания уже почти приблизилась к Бэнсону, и он, составив вдруг в голове быстрый план, встал и перекрыл им дорогу. Не просто перекрыл, а махнул топором, распоров воздух до гудящего свиста. Пять пиратов, если не считать Урмуля, торопливо отпрянули, выдернули из ножен оружие.
– Друг, ты нас спутал с кем-то, – громко выкрикнул предводитель. – Мы не знаем тебя!
– Я вас не спутал. Я из пятерых сейчас сделаю десять.
– Да за что?!
– Меня Урмуль нанял вчера. На случай если вы снова его обманете с деньгами, – я должен у вас деньги отнять.
– Но подожди, как же он нанял – он же не говорит!
– Что непонятного? Он написал.
– Стой, стой. Хорошо, хорошо. Ну, предложил отнять деньги. Но ты же меня чуть не зарубил!
– А как же. Деньги заберу – а вы потом будете охотиться за мной? Не люблю жить, ожидая удара в спину. Нет, в живых оставлять вас нельзя. Так надёжней. Вы защищайтесь, ребята, если хотите.
– Дьявол! Да кто ты такой?!
– Он новичок! – выглянув из-за спины Бэнсона, прокричал радостно повар. – Он ночью Три Ноги на руках положил! А сейчас вас… Эх, давно такого не видел!
Предводитель компании быстро оглянулся назад. Длинный и узкий язык пристани. Дальний край, у которого всё ещё сидит обхвативший неумную голову несчастный простак, отвесной стеной обрывается в море. Удобное место выбрал проклятый наёмник: слева – стена, справа – обрыв, и не обойти его: длинный топор как раз достаёт от стены до обрыва.
Тут его толкнул в плечо один из своих:
– Отдай ему деньги! Увидит золото – может, пропустит! Ну куда нам с абордажными сабельками против его алебарды!!