Мастер Альба
Шрифт:
Шесть человек бросились в центр башенного двора. Один вдруг наступил на собственную верёвку и с размаху упал, а когда вставал, – от кучи оружия мелькнул в его направлении протазан и пробил ему грудь. Навылет. “Да, парни здесь собрались не простые”. Из прочих пяти один также лёг, заливая кровью оставшееся оружие; трое, схватив что успели, бросились в разные стороны – в скрытый за стеной лабиринт. А один, отпихнув ещё корчащееся тело, склонился, насовал за пояс клинков, схватил два шара на тонких цепях, раскрутил их в воздухе до гудения – и, не двигаясь с места, громко и радостно захохотал.
“Значит, главные схватки сейчас будут внутри”, – понял Джек. – “И потянутся долго, так как в темноте люди крадутся неспешно, вслушиваются”.
В лабиринте скрылись двое – с самого начала схватки, и трое – немного попозже, с оружием. Сняв с шеи верёвку, Джек сложил её в несколько полос, взял в обе руки и неспешно пошёл к человеку, вращающему боевые шары. Тот радостно ухнул, шагнул навстречу – и поспешно попятился: не стоило оставлять кучу оружия без присмотра.
– Извини меня, друг, – сказал Джек. – Мне нельзя умирать. Мне ещё убийц мистера Генриха нужно найти. Так что оставшимся в живых буду я.
– Я – забойщик быков! – шало смеясь, крикнул человек. – Я на спор быков голыми руками валил!
– Это видно, – пробормотал Джек, взмахивая верёвкой.
И это действительно было видно: выше Джека на целую голову и вдвое тяжелее, он, очевидно, обладал редкостной силой. Однако он дал себе неосознанную команду – не отходить от оружия, и Джек именно это принял в расчёт. Ещё на подходе взяв вбок, Джек ускорил шаг, а потом побежал – выписывая вокруг быковала невидимую спираль. Тот, раскрутив свои шары до невидимых дисков, закружился тоже, стараясь оставаться лицом к этому сумасшедшему, вооружённому только верёвкой. Он мог бы сбить наглеца одним из шаров, внезапно выпустив цепь из руки, – но боялся промахнуться: грозное оружие тогда перешло бы к противнику. А Джек, описав несколько быстрых кругов, в одном заранее примеченном месте вдруг резко повернул в обратную сторону. Так же резко повернулся к нему и противник – но только он, его тело, а вот шары, продолжая летать в воздухе в двух плоскостях, совершали прежнее своё движение, – и сшиблись друг с другом, и обвили цепи вокруг раскрутившего их человека, содрав с плеча кожу до заалевшей мышечной ткани. Взревев, забойщик быков упал на колено, выпустил из рук цепи и потянул из-за пояса один из клинков. В этот миг в живот ему вонзился уже окрашенный кровью протазан, за два мгновения до этого находившийся в теле наступившего на верёвку. Быковал захрипел, схватил толстое древко и выдернул прямое обоюдоострое лезвие из своего живота. Из раны хлынула кровь. Продолжая хрипеть, он повалился на спину, поднял над собой протазан – и вонзил его в грудь, в место, где билось сердце. И остался лежать, раскинув в стороны руки. Древко торчало из него вертикально – деревянной, длинной, нелепой свечой.
– Молодец, кучер! – раздался с балкона голос Филиппа. – Молодец, порадовал!
Но Джек, даже не взглянув наверх, вытянул из недрогнувшего тела протазан, аккуратно положил его рядом, отошёл и сел у стены.
Через час в одну из башенных нор пролез Стейк. Грудь и нога его были перевязаны, и на повязках расплывались два больших ярко-красных пятна.
– Всё! – крикнул Стейк, задрав голову к балкону. – Больше нет никого!
– Есть, – возразили ему. – Вон у стены кучер сидит. Двое вас, двое!
Сильно хромая, прижимая руку к груди, Стейк приблизился к Джеку.
– Ты ранен? – спросил он с надеждой.
Джек отрицательно мотнул головой и встал на ноги.
– Проклятье! – Стейк бросил на землю шпагу и длинный кинжал. – А у меня сил уже нет. Всё. Проклятый Филипп… Посольский охранник…
– Добей его, кучер! – крикнул с балкона Филипп. – И поднимайся! Насладись плодами победы!
Но Джек, подняв кверху лицо, бросил короткое:
– Нет!
И, вернувшись к стене, сел на прежнее место.
– А может, – и правильно! – послышался женский голос. – Оба ведь хороши! А, патер?
Неслышно было, что ответил её “патер”, но через минуту свесилась над краем балкона и поползла вниз длинная лестница.
– Ладно! – крикнули сверху. – Лезьте оба!
Стейк растянул рот в дикой ухмылке:
– Эх как! Ну, ещё поживём!
Джек только головой помотал – движением, наполненным тоской и досадой.
БЛЕДНЫЙ ТЭД
Когда Джек и Стейк поднялись на балкон, там почти никого уже не было. Стоял лишь, придерживая верх лестницы, “глашатай боёв”, он же – обладатель петли.
– Браво, парни, – сказал он, помогая двоим победителям дикой схватки влезть через перила. – Хорошо поработали.
– Что теперь? – спросил повеселевший, не обращающий внимания на раны, Стейк.
– Теперь вас будут лечить, кормить. Ну и награждать.
– А чем награждать?
Петленосец, начавший было вытягивать лестницу наверх, опустил её и, махнув небрежно рукой, проговорил:
– Ладно, идём сначала к награде.
Они шли по анфиладе комнат и комнаток и просторных, с каминами, залов. Миновали обширную кухню. В ней суетились с полдюжины поваров, горел огонь, трещало масло на сковородах, летел пух с обдираемой птицы. Здесь провожатый остановился.
– В любое время, – сказал он, широким жестом обводя закопчённое помещение, – можете прийти и съесть всё, что увидите и пожелаете. Можете заказать себе блюдо – любой повар по первому вашему слову оставит свои дела для того, чтобы перечислить вам, в чём он мастер.
– Даже ночью? – спросил радостно Стейк.
– Даже ночью. Разбудите любого.
– И он послушается?
– Тот, кто однажды видел Бледного Тэда, не может не слушаться, – обронил непонятную фразу посерьёзневший гид.
Джек почувствовал вдруг призрачное прикосновение некоей опасности и хотел уже расспросить поподробнее о том, кто этот Тэд, но Стейк опередил его:
– А если, скажем, вина?
– Пей, сколько влезет, – ответствовал гид. – Здесь нет запрета – тем более что ты сам, если хочешь пожить, пить много не будешь.
– Это почему же?
– Сейчас и узнаешь.
Они прошли дальше и попали в большой зал с высокими окнами из цветного стекла. Горел яркий огонь во встроенных в две стены громадных каминах, а вдоль двух других стен стояли несколько десятков кроватей. На четырёх из них сидели, занимаясь какими-то пустячными делами, серьёзного вида люди.
– Это что, новенькие? – спросил один из них. – Почему сразу два?
– В сегодняшней схватке, – пояснил для всех словоохотливый гид, – вышло два победителя. Так что в предстоящем вам состязании будет не десять человек, а одиннадцать. Так решено.
– А вы что же, – спросил озадаченно Стейк, – все – победители в потехе вроде той, что была сегодня у нас?
– Именно, мой временный друг! – со снисходительной весёлостью знающего человека ответил ему один из сидящих. – Каждый из нас укокошил девятерых несчастливчиков. И скоро из нас всех точно так же останется только один. Это мудро, что нас собрали жить в одном месте: друг к другу присматриваемся. Потому что в предстоящей охоте нужно будет не только бить и резать противника, но и знать – кого, как и чем.