Мастер-арфист
Шрифт:
— Может, и так. Но он не верит в Нити, — ровным тоном, но с глубоким неодобрением произнес Ф'лон.
Поскольку такая причина заставила бы Ф'лона невзлюбить любого, будь то мужчина или женщина, Робинтон воздержался от перечисления других хороших качеств Кординга. Но теперь он понял, к чему сводится проблема, с которой предстоит справляться.
— Так ты именно из-за этого поссорился с лордом Майдиром и Райдом? — спросил Робинтон.
В конце концов, одна из обязанностей арфиста — выступать, в случае необходимости, в качестве посредника и примирителя. Не то чтобы он чувствовал себя пригодным к подобной деятельности… Но, по крайней мере, он может попытаться понять точку зрения обеих сторон.
— Конечно! — заскрежетал зубами Ф'лон. — Они оба не желают слушать ни С'лонера, ни
Всадник раздраженно огляделся по сторонам, словно в надежде найти какую-нибудь вещь, которой можно дать пинка. Ему подвернулся камешек, и Ф'лон пнул его с такой силой, что он врезался в скалу и раскололся. Ф'лон издал удовлетворенное ворчание, а потом — ему вообще была свойственна внезапная смена настроения или темы разговора — указал на стол, стоящий неподалеку от входа в нижние пещеры.
— Давай устроимся тут, пока его никто не занял.
Выяснение прочих подробностей Робинтон решил отложить до более благоприятного момента. Ф'лон — не самый тактичный из всадников (да и отец его — тоже, если уж говорить начистоту), но, может быть, сейчас, когда всех еще переполняет радостное возбуждение, и удастся чего-то добиться…
Большинство гостей не спешили занять места. Они бродили по чаше Вейра с бокалами вина или кружками кла в руках. С кухни разносились соблазнительные запахи. Робинтон заметил в отдалении, у помещения для молодняка, новоиспеченных всадников. Они кормили своих драконов, а новорожденные дракончики пронзительно и возмущенно вопили, негодуя на их медлительность. Ничего, в конце концов малыши насытятся, и их уложат спать, а новые всадники смогут присоединиться к своим родителям, преисполненным гордости за сыновей, и вместе с ними отпраздновать радостное событие. Робинтон заметил, что один из бенденских холдеров запечатлил бронзового — вот, кстати, и повод для беседы с Майдиром. Вокруг царили радость и веселье, Робинтон едва удерживался, чтобы не схватить гитару и не заиграть что-нибудь подходящее к случаю, исполненное ликования. Ну, ничего, скоро придет и его черед. А тем временем неподалеку появился К'ган. На лице его играла радостная улыбка. В руках всадник держал поднос с бокалами, а через плечо его был перекинут мех с вином.
Ф'лон замахал рукой, и К'ган подошел к ним. Робинтон воспользовался случаем, чтобы выспросить у К'гана, на скольких музыкантов он может рассчитывать и какие песни наверняка будут просить исполнить. У Робинтона имелось в запасе несколько новых песен: три собственных и четыре присланных из цеха арфистов. Робинтон давно уже понял, что не стоит говорить, какую из песен кто сочинил. Если песня хороша, ее подхватят и станут петь; а то, что людям не понравится, все равно забудут. Правда, с песнями самого Робинтона такое случалось редко. Среди мелодий, присланных из цеха, был марш, написанный рукой Петирона. Робинтон полагал, что он знаменует новое направление в творчестве мастера композиции; марш был ритмичным и торжественным, но при этом захватывающим.
И вот хозяева и почетные гости стали рассаживаться за главным столом. Это послужило сигналом для слуг: они принялись накрывать на стол, а зеленые всадники — помогать им. Бронзовые и коричневые всадники в хозяйственных хлопотах не участвовали, так что Р'гул, С'лел, Л'тол и Р'йяр, паренек, избранный в Поиске после года ученичества в цехе арфистов, уселись за один стол с Робинтоном.
Робинтон сидел довольно близко от главного стола, и ему представилась возможность самому хорошенько рассмотреть новую, юную госпожу Вейра. В Йоре не было ни привлекательности, ни чувственности Каролы. Но это значения не имело: как бы Йора ни выглядела и что бы из себя ни представляла, бронзовый дракон С'лонера летал с ее королевой, а этого было довольно, чтобы он оставался предводителем Вейра. Судя по мрачному виду С'лонера, новая госпожа Вейра не слишком его восхищала. Было заметно, что он старается держаться от Йоры подальше и почти не разговаривает с ней. Йора была довольно миленькой — для тех, кому нравятся пышечки, — но излишне полной — и для всадника, и для молоденькой девушки. Она была опьянена успехом, выпавшим на долю ее Неморт'ы, и теперь о чем-то легкомысленно откровенничала с леди Хайярой. Хайяра слушала молча, с вежливой, словно приклеенной улыбкой. Лорд Майдир изредка обменивался короткими фразами со С'лонером, но по большей части внимание его было приковано к великолепному угощению и бенденским винам.
Робинтон тоже сосредоточился на вине — одной из самых приятных льгот, прилагавшихся к должности бенденского арфиста. Виноградники Бендена по праву считались лучшими на всем континенте, и цех виноделов располагался рядом с Бенден-Холдом, в соседней долине. Здешние белые вина были бодрящими и легкими, иногда они имели цитрусовый привкус, иногда — почти цветочный. Раньше Робинтону случалось пить лишь кислый сотерн из Тиллека — второго крупного холда, производящего вино на продажу, — и разнообразие бенденских сортов просто очаровало его. Красные бенденские вина, особенно кларет и мерло, отличались насыщенным, великолепным вкусом и ароматом. Робинтон обнаружил, что может пить белые вина весь вечер напролет — и наутро не испытывать ни головной боли, ни тошноты. Но красные вина ему нравились больше. А еще у него появилась заветная мечта — попробовать игристое вино, что когда-то делалось в Бендене. Уонегал, мастер-винодел, до сих пор пытался восстановить утраченный рецепт, но тот сорт, из которого изготавливали игристое вино, погиб две сотни Оборотов назад от какой-то болезни, и вывести достойную замену так и не удавалось, несмотря на все усилия.
Пир был великолепен. Там были жареные быки: снаружи туши покрывала румяная хрустящая корочка, а изнутри любители могли вырезать себе кусок мяса с кровью. Были дикие цеппи: их мясо, приготовленное в ягодном соусе, просто таяло во рту. Была самая разнообразная рыба, жареная и печеная, были огромные миски с клубнями и бобами, был хлеб, пресный и дрожжевой, были свежие овощи из жаркого Нерата, а еще — фрукты и орехи из Лемоса. Хотя большинство кандидатов родились в Вейре, некоторые попали сюда из ближайших холдов, и, наверное, их семьи внесли свой вклад в угощение. Лишь двое подростков пострадали — да и то несильно, — когда драконята выбрались из скорлупы и принялись рыскать по площадке в поисках пары. А первым, кстати, вылупился бронзовый.
— Это лучшее предзнаменование, которого мы могли бы пожелать, — заметил Ф'лон.
— А почему? — заинтересовался Робинтон.
— Да потому, конечно же, что бронзовые — лучшие из драконов, — с улыбкой сообщил Ф'лон. Похоже, он уже слегка опьянел. — То, что первым вылупился бронзовый, означает, что кладка хорошая, хоть и не такая большая, какой могла бы быть. Госпожа Вейра из Йоры никудышняя. — В голосе его зазвучало неприкрытое презрение. — Она не просто боится высоты! Она так перепугалась из-за Неморт'ы, что даже С'лонер не смог ничего поделать. Она позволила королеве наесться перед полетом!
Ф'лон негодующе фыркнул.
— Кажется, это не помешало тебе соперничать со С'лонером, — неодобрительно нахмурившись, заметил Р'гул.
— Подумаешь! — небрежно отмахнулся от упрека Ф'лон. — Ну, да, он — мой отец. Но в воздухе, во время брачного полета все бронзовые равны. Королева должна избрать лучшего. Между прочим, это нужно и для того, чтобы он компенсировал ее недостатки.
Он снова презрительно фыркнул и снял со спинки стула мех с вином.
— Ну так как, арфист Робинтон, чем ты нас порадуешь сегодня? — Ф'лон взмахнул рукой, указав на главный стол. — Все едят, и даже предводитель Вейра и наш лорд сегодня не ссорятся.
Робинтон встал со своего места и подождал, пока С'лонер обратит на него внимание. Предводитель Вейра в этот момент, склонив голову, слушал, что говорит ему одна из местных девушек; эта девушка уже успела привлечь к себе внимание Робинтона изяществом и спокойным достоинством. Выслушав ее, С'лонер покачал головой. Тогда девушка указала на Робинтона. Заметив арфиста, С'лонер вскинул руку, разрешая начать представление.
К'ган тоже заметил этот знак и встал. Это послужило сигналом для музыкантов, и они потянулись к помосту.