Мастер Чуки и Волшебное Котомирье. Книга вторая
Шрифт:
Молли и Барсик были бесконечно рады возможности сменить обстановку и очень сожалели, что мы не можем присоединиться к ним. У нас настроение было не такое благодушное, а скорее грустное, как это часто бывает перед разлукой. В глубине души мы завидовали Молли и Барсику, которые отправлялись путешествовать и набираться новых впечатлений.
– Вот бы и нам поехать куда-нибудь! – мечтательно сказал Брунгильда, когда машина, увозившая Молли и Барсика, скрылась из виду.
– Да, – дружно согласились мы, – было бы здорово.
– Между прочим, – заметил Серж, – у вашей тёти Розы тоже есть домик в деревне. Повлияйте на неё как-нибудь, чтобы она свозила нас туда.
– Отличная идея, Серж, – обрадовалась Брунгильда, – как это я сама не подумала об этом раньше. Но, каким образом мы сможем на неё повлиять, она ведь не понимает нашего языка, а переводчика у нас нет.
– Очень просто, – предложил Жорж, – ты, Брунгильда, прикинься больной, сделай вид, что у тебя пропал аппетит, никуда не выходи, лежи неподвижно целыми днями на диване. Тётя Роза забеспокоится и обязательно понесёт тебя к врачу. А у него, как известно, один метод лечения: свежий воздух и успокоительная микстура. Думаю, тётя Роза сообразит, что тебя просто необходимо вывезти за город.
– Ну, да, – возразила Брунгильда, – а если этот врач решит, что меня надо усыпить? Помните историю с Фьючерсом? Что-то не хочется испытывать судьбу.
– Не решит, – заверил её Жорж, – ты ведь не станешь завывать, как Фью. А если что-то вдруг пойдёт не по плану, ты быстренько выздоровеешь назад, вот и все дела. Никакого риска, уверяю тебя.
– Ну, хорошо – после некоторого раздумья согласилась Брунгильда, – попробовать можно, в общем-то, я ничем не рискую.
– Даже если тётя Роза сообразит отправить Брунгильду в деревню, – с сомнением в голосе сказал я, – то скажите мне, как она додумается, что и нас всех надо захватить с собой. Она увезёт только Брунгильду с Клотильдой, а мы останемся здесь в гордом одиночестве.
– Погоди, Чуки, не горячись, – сказал Жорж, – послушай, что я скажу. Всё то время, что Брунгильда будет прикидываться больной, мы неотрывно будем сидеть у её ложа и старательно изображать, что очень переживаем за неё. Не будем уходить домой, пока нас не выгонят. Для большей убедительности можно сделать вид, что тоже потеряли аппетит. Такая преданность растрогает тётю Розу, и она непременно прихватит в деревню и нас за компанию.
Такие доводы показались нам вполне здравыми. Было решено незамедлительно приступать к осуществлению нашего плана. Брунгильда отправилась домой притворяться тяжелобольной, а нам предстояло на время сделаться сиделками возле её персоны.
Глава 5. Брунгильда разыгрывает спектакль
На следующий день мы, как и договаривались, явились домой к Брунгильде и Клотильде, и уселись возле дивана, на котором расположилась «больная». Всем своим видом мы старательно давали понять, что искренне сопереживаем нашей подруге.
Тётя Роза, естественно, переполошилась, и всё старалась накормить Брунгильду разными деликатесами, но та, проявив недюжинную выдержку, отказывалась. Надо отметить, что свою роль Брунгильда исполняла поистине виртуозно: она лежала неподвижно на диване, прикрыв глаза, и только периодические стоны, исполненные страдания и трагизма, свидетельствовали о том, что она ещё жива.
И только когда тётя Роза удалялась из комнаты за новой порцией деликатесов, Брунгильда слегка приподнималась, весело подмигивала нам и спрашивала: «Ну, как?». Получив заверения, что всё идёт отлично, она снова роняла голову на диван и стонала пуще прежнего.
Как мы и предполагали, тётя Роза не стала долго ждать, подхватила Брунгильду на руки и отправилась к ветеринару. Мы остались дожидаться их возвращения на полянке возле дома. Чтобы как-то скоротать время, все решили подкрепиться. Клотильда сбегала домой и принесла Брунгильдины деликатесы. Мы уютно расположились кружком, наслаждаясь обильной трапезой.
– Иногда бывает полезно поболеть, – прожёвывая очередной кусок, сказал Серж, с таким видом, будто в этих словах была заключена вся житейская мудрость.
– Угу, – согласился с ним Жорж, – проявляется такое количество заботы, которое бывает трудно переварить.
– Не согласна с вами, – возразила Клотильда, – болеть всегда плохо. Когда болеешь, есть всё равно не хочется, и получается, что вся эта еда ни к чему.
***
Так, за разговорами и приёмом пищи, незаметно пролетело время. Наконец, на тропинке, ведущей к дому, показалась тётя Роза с Брунгильдой на руках. Мы быстро дожевали остатки еды и уселись со скорбным видом, как сотрудники похоронного бюро.
Войдя в дом, тётя Роза бережно уложила Брунгильду на диван, словно та была хрупкой фарфоровой вазой, и бросилась звонить по телефону. Глотая слёзы, она рассказывала своему мужу о визите к ветеринару. О том, что её ненаглядная Брунгильдочка тяжело больна и, наверняка, долго не протянет, если срочно не увезти её на свежий деревенский воздух. Супруг, по-видимому, не возражал против этого, потому что тётя Роза постепенно успокоилась, и они даже обсудили детали поездки. Из отрывочных фраз мы поняли, что отъезд в деревню планируется на самые ближайшие дни.
Закончив разговор, тётя Роза пришла посмотреть, как самочувствие Брунгильды, и, увидев нас, сидящих возле дивана, опять прослезилась, на этот раз от умиления. Наша преданность больной подруге растрогала её до глубины души.
– Что же мне с вами-то делать?! – воскликнула она, всплеснув руками. – А, говорят ещё, что животные не способны сопереживать. Неправда, всё это. Вы уже целый день не отходите от больной подруги. Пожалуй, попробую отпросить и вас в деревню. Вместе вам будет веселее, да и Брунгильда скорее пойдёт на поправку при такой дружеской поддержке.
***
Как мы и рассчитывали, всё прошло вполне благополучно. Жоржа и Сержа отпустили без всяких проблем. Моя Мама пробовала было сопротивляться, но тётя Роза поднажала на неё, да и я гипнотизировал умоляющим взглядом, так что и она, в конце концов, не выдержала и сдалась.
Начались утомительные сборы в дорогу. Я, правда, в них участия не принимал, но Мама очень ответственно подошла к делу. Она активно что-то складывала в сумки, будто бы я собирался на зимовку в Антарктиду, сроком никак не меньше, чем на целый год.