Мастер фиолетовых идей
Шрифт:
– В чем же тогда дело?
– Стикс навис над столом, положив ладони на его шероховатую поверхность.
– В проклятии, - спокойно ответил рыжеволосый бородач, слегка откинувшись в кресле, на котором сидел.
– Бьюсь об заклад, я не первый, к кому вы обратились за услугой. Верно?
– Быть может, - уклончиво проговорил Стикс.
– Вот-вот, - Улаф усмехнулся, стрельнув хитрыми светлыми глазками в сторону белокурой женщины, сопровождавшей его собеседника.
– Вам, богатым господам, все адреналин подавай, а мы - люди простые, нам жить пока еще не расхотелось.
–
– Какое проклятие, при чем здесь адреналин?
– Полно Вам, сударь, ломать комедию, - огненная борода чуть колыхнулась от широкой усмешки, озарившей лицо ее владельца.
– Неужели не достаточно общества такой красавицы, зачем Вам отправляться в путешествие по проклятым местам? Эх, не хватает людям острых ощущений, как я погляжу, - он не спеша набивал табак в продолговатую коричневую трубку, которую вскоре закурил, время от времени попыхивая ею, точно паровоз.
– Так, значит, вы не сдадите мне в аренду катер?
– немного помолчав, спросил Стикс.
– Нет, - спокойно отозвался Улаф, выпустив изо рта очередное белое кольцо густого пахучего дыма.
– Тогда, может, подскажете, кто, кроме вас, может сделать это?
– В указанное милой леди место вас не повезет в этом городе никто, поверьте слову старого рыбака.
– И виной всему, надо полагать, какое-то сказочное проклятие?
– тонкие губы Стикса скривились в бледном подобии улыбки.
– Да.
Какое-то время в комнате господствовала тишина, каждый из присутствующих думал о своем. Наконец иностранный гость оборвал затянувшуюся в диалоге паузу. Но теперь его речь звучала иначе. Стикс говорил на норвежском настолько чисто, будто он был его родным языком. Эн покосилась на своего спутника, но ничего не сказала. А старый Улаф одобрительно кивнул, слушая его, в рыжей бороде рыбака спряталась довольная улыбка.
– Неужели люди до сих пор верят в легенды?
– спросил Стикс задумчиво.
– Норвежцы уважительно относятся к преданиям своей земли, особенно к таким. Последних неверующих смельчаков похоронили лет тридцать назад, я тогда был еще совсем молод, - собеседник отложил в сторону трубку, он тоже перешел на родной язык, который в его устах звучал гулко и раскатисто, словно весенний гром.
– Вам не следует туда ехать, даже если вы и найдете себе какую-нибудь посудину. Еще никто не возвращался оттуда живым. Вода, она ведь, как живое существо, тоже имеет душу. Иногда она позволяет нашим кораблям бороздить свои бескрайние просторы, иногда она насылает на мореплавателей испытания в виде яростного шторма или мертвого, тягостного штиля. Но есть и у нее свои тайны, открывать которые она не желает, предостерегая нас от неосторожного вторжения в ее секретные владения. Те, кто уважает и понимает язык морской стихии, никогда не нарушат запрет, остальные платят за это жизнью. Так что выберите для себя какой-нибудь круиз и отправляйтесь в него - это и веселее, и безопаснее будет, - нравоучительно закончил свою речь бородач.
– Спасибо за совет, - поблагодарил его мрачный, как туча, Стикс
– Ты знаешь норвежский?
– спросила Энни, когда они шли к оставленной на обочине машине.
– Да.
– Почему тогда ты общаешься с местным населением по-английски?
– Чтобы выглядеть в их глазах необремененным финансовыми проблемами туристом, которому требуется их услуга. Так больше шансов получить то, что мне нужно.
– Звучит неубедительно, - она грустно усмехнулась, искоса посмотрев на него.
– Они не поедут туда, говори ты на каком угодно языке. Никому не хочется умирать за чью-то глупую прихоть. И мне… - Эн выдержала многозначительную паузу.
– Тоже не хочется. Скоро ночь, давай, найдем какой-нибудь отель и переночуем там, а, Ян?
– она умоляюще взглянула на него и тут же встретилась с холодным серым взором непроницаемых светлых глаз.
Стикс был в отчаянии. Ничто не могло вывести его из себя больше, чем потеря корабля. Тем более сейчас, когда долгожданный отлет казался таким близким. Еще день или два и он смог бы навсегда покинуть эту чуждую ему планету, в плену которой провел целых 248 лет и почти четыре месяца. И вот теперь типичный человеческий страх перед изрядно приукрашенными сказаниями прошлого присоединился к общей массе "палок", усердно вставляемых обстоятельствами в его направленные к звездам "колеса".
Не удостоив собеседницу ответом, Стикс отпустил ее и, открыв дверцу внедорожника, тяжело рухнул в водительское кресло; Энни в свою очередь устроилась по соседству и принялась возиться с ремнем, но дрожащие пальцы плохо слушались ее, не желая справляться с задачей.
– Опять отказ?
– осторожно поинтересовалась Женя, глядя на их хмурые лица.
– Да, - отозвался Стикс, а Эн торопливо добавила:
– Так даже лучше, поверьте мне. Это сама судьба оберегает нас.
– Заткнись, - процедил он сквозь зубы, бросив в ее сторону колючий взгляд.
– Не завари ты всю эту кашу, мы бы здесь не торчали.
– ОН меня заставил, - оправдалась Энни, насупившись, - сама бы я никогда так не поступила, ты же знаешь, Ян.
– Достаточно, Нина, эта пластинка давно заезжена, смени ее на другую, - его бледные, тонкие губы презрительно скривились.
– Поздно уже, - сказала Женя тихо.
– Не понимаю, почему ты не взял напрокат какое-нибудь судно без прилагающегося к нему шкипера? Зачем мы мотаемся по рыбакам и просим их отвезти нас туда, не знаем куда; на какой-то не указанный на карте остров с грузом мрачных легенд и предостережений, которыми он сплошь окутан. Не проще ли заплатить деньги за аренду катера и отправиться в плавание, никому не сообщая о цели нашего пути. Или ты за все эти годы ни разу не стоял у штурвала?
– в голосе ее звучала вялая насмешка, девушка устала, она была раздражена и хотела спать, не увенчавшиеся успехом поиски окончательно вымотали ее.