Мастер клинков. Клинок заточен
Шрифт:
– Моя очередь. – Монах-наставник подошёл к стойке и взял двуручный меч, прикидывая размеры моей палки, затем приблизился и встал напротив меня.
Я видел, куда он может ударить, и легко наклонял палку, прикрывая те места, на которые указывали движения его мышц, хотя сам он при этом не шевелился. Его взгляд был направлен за меня, так что приходилось ориентироваться именно на эти мускульные сокращения, которые были хорошо видны под робой. Если бы он был в доспехах, пришлось бы драться всерьёз, но сейчас я мог угадывать его движения, ещё когда они были в стадии подготовки.
– Принимаю поражение, – внезапно сказал он и,
Я не был удивлён, в отличие от всех остальных, которые, видимо, ждали жаркой и яростной стычки между нами. Поняли произошедшее только я и мой противник: я оценил то, что когда-то он был отличным мечником, к тому же ясно понимающим силу противника, а он – то, что я, находясь на пике своей формы, не по силам ему.
– С сегодняшнего дня брат Максимильян освобождается от физических занятий и волен распоряжаться этим временем по собственному усмотрению, – во всеуслышание заявил он, вернувшись назад.
В ответ была тишина, поскольку его подопечные всё ещё не понимали, что сейчас произошло.
«Хитрец, – до меня только сейчас дошло, зачем он это сделал, – если бы меня просто освободили от физической подготовки, дети бы не поняли такой шаг своих наставников, проповедавших об их равенстве, а сейчас, когда им продемонстрировали, насколько я силён, вопросов об этом не могло быть в принципе».
– Вы свободны, брат. – Наставник обратился ко мне и пошёл разбивать группы детей по способностям, которые, видимо, были определены ранее, так же как мои.
Поскольку идти было некуда, ведь мне ещё не показали мою келью, я остался, следя за занятиями ребят. Вначале они много бегали и выполняли физические упражнения, затем им показали удар, который воспитанники начали отрабатывать. Я, конечно, был небольшим знатоком-мечником, но его многие, особенно младшие дети, наносили неверно. Посмотрев на это безобразие пять минут, я не вытерпел и подошёл к ближайшему.
– Ты неправильно держишь руки и переносишь корпус. – Я взял меч из его рук и показал ошеломлённому мальчишке, как нужно правильно бить. Затем посмотрел, как малец повторил, поправил ему стойку и пошёл к следующему, который словно молотил бревном по воде.
Начав с детей, я вскоре обошёл тех, кто вообще делал удар совершенно неверно, и остановился возле старшей группы, никто мне и слова не сказал о том, что я помогаю, а их наставник ни разу не глянул на меня за всё это время.
– Не старайся. – Мне не нравилось, с какой яростью парнишка наносил удар, возникало чувство, что перед ним враг, которого он решил убить.
Воспитанник остановился и удивлённо на меня посмотрел.
– Почему? Разве это плохо?
– Ты слишком азартен, гнев овладел тобой. – Я покачал головой. – Чем больше ты стараешься, тем заметнее у тебя не получается из-за того, что ты злишься. Просто сядь, успокойся и начни сначала.
– Но… – Он беспомощно взглянул на наставника, который сейчас смотрел на нас, стоя неподалёку. Тот пожал плечами, предоставляя ему выбор.
Парень сначала сделал несколько движений в том же стиле, но едва я отошёл от него, как он со злостью опустился на землю и сидел неподвижно несколько минут, затем встал, снова взял деревянный меч в руки, и в этот раз у него получалось значительно лучше.
– Брат! Брат Максимильян! – Ко мне подошёл маленький мальчик. – Я хочу так же, как ты, бить копьём. Покажешь мне свой приём, а то Гарри постоянно
Я тяжело вздохнул, оказавшись втянутым в местные мальчишечьи разборки, ведь я в монастырь приехал не за этим! Хотел сначала отшить его, но решил, что раз начал помогать, то бросать дело на полпути явно не стоило.
– Хорошо, только можно и мечом это делать, необязательно на копьё переучиваться.
– Хочу! Покажи мне! – Мальчонка требовательно схватил меня за руку.
В конце занятий, когда он, раздувшись от важности, вызвал своего недруга на поединок и выбил из его руки оружие, я понял, что попал. Десятки заблестевших детских глаз, направленных на меня, показали, что ближайшее время я буду очень занят. На моё счастье, занятие закончилось, и нас развели по кабинетам, где детям преподавали разные предметы, меня же отвели к ещё одному пожилому паладину, который вручил мне книгу и велел прочитать её всю. Открыв её, я увидел, что это книга Единого, та, по которой многие священники ведут свои проповеди, в ней содержались заповеди и деяния Господа.
Месяц спустя
– Что думаешь о новеньком, брат Гнат? – Глава монастыря собрал у себя в кабинете трёх паладинов-наставников.
Седоусый пригладил свою пышную растительность, задумался и ответил очень обстоятельно, тщательно выговаривая каждое слово:
– Вы знаете, я был против подобных экспериментов. Нельзя зрелого воина переучить или заставить переосмыслить свою жизнь, только детей можно повести с самого начала путем, ведущим к Богу.
– Но?.. – Наставник хитро прищурился.
– Но, если человек всю жизнь живёт с правильными мыслями и делами, он не потерян для Бога и Ордена, – словно сам себе не веря, ответил седоусый.
– Брат Ивор?
– Несмотря на то что с этим еретиком мне пришлось слишком часто общаться, – слова наставника Слова Божьего вызвали усмешки у всех присутствующих, – и доводил меня он до белого каления, как никто за всю мою долгую жизнь, но и я вынужден признать, что его либо нужно сейчас же сжечь на костре, чтобы не забивал нашим чадам голову своей ересью, либо допустить до тренировок. Таких людей я не встречал на своём пути, вынужден признать.
– Брат Дар?
– Я тоже за то, чтобы его сжечь, – усмехнулся наставник, отвечающий за образование детей, – если он пробудет в нашем монастыре хотя бы год, то боюсь, что наши воспитанники с криками «Бога нет!» повесят нас на воротах монастыря и разбегутся кто куда.
Все тут же сделали знак Единого, отгоняя дурные мысли.
– Но? – Главный наставник откровенно смеялся, прошедший месяц внёс в их тихую и размеренную жизнь столько сумбура и неожиданных поступков, что хотелось избавиться от возмутителя спокойствия как можно быстрее. Дети сразу потянулись к новенькому, а обладая недюжинными способностями не только в фехтовании, но и ораторском искусстве, он быстро заставил всех наставников бледнеть, краснеть и отвечать на неудобные вопросы, которые новый брат задавал во множестве. Одно его утверждение, что их мир круглый и вращается вокруг какой-то звезды, повергало в шок многих, а его доводы, которые легко проверялись на практике, вынуждали наставников гореть тихой ненавистью, поскольку переспорить его или привести свои контраргументы, которые могли быть так же проверенными здесь и сейчас, они не могли.