Мастер Миража
Шрифт:
– Будьте вы все прокляты! Здесь кто-то есть. Жоржи, дурак Жоржи, очнись!
Напарник оставался без сознания, его бескровное запрокинутое лицо наполовину скрывал пси-шлем, наблюдателю даже показалось, что товарищ уже умер. Чужой взгляд каленым железом прожигал спину. Человек заметался, попытался встретить опасность лицом, но она, аморфная и вместе с тем неотвратимая, все время оставалась рядом и чуть в стороне.
– Получай!
Он отвернулся от реки и выпустил заряд в сторону густых уцелевших зарослей.
– Получай!
Человек бесновался. Когда заряд кончился, он попытался избивать уцелевшие деревья прикладом, потом сел на песок, стащил шлем со взмокших волос и подпер руками виски.
– Что же я должен был сделать? Потревоженная пси-сигнализация работала вовсю.
Наблюдатель не видел последствий, он забыл про них, про базу, про неизбежные служебные неприятности, про неуловимых псиоников и выжженный берег – он пытался вспомнить. Неуловимое воспоминание вернулось неожиданно – с ясной четкостью непреложной истины.
– Вспомнил.
Он содрал с пояса уником, аккуратно придавил большим пальцем тревожную кнопку, добавляя свой запоздалый и уже ненужный сигнал к сигналу товарища. Уцелевший клочок зарослей зашелестел листьями, ветви раздвинулись, пропуская незнакомого вымокшего парня. В его кроссовках хлюпала вода.
– Добрый день, – вежливо поприветствовал пси-жандарма Король.
– Привет, – вяло ответил ошеломленный жандарм. – Шел бы ты подальше, тут очень опасно.
Далькроз осторожно обогнул придавленного наводкой человека, попытался подавить тошноту, это удавалось с трудом – виски ныли от перенапряжения, перед глазами плыли темные пятна.
– Скажите, пожалуйста, как отсюда добраться до Мемфиса?
Наблюдатель ошалело помотал головой.
– Иди вон туда, оттуда к шоссе, там можно поймать попутную машину. А на месте не оставайся – твое пси глушит нашу систему, тут закрытая зона, враз словишь штраф и пять суток ареста, к тому же, сам понимаешь – мутанты рядом.
Жандарм подумал (мысли ворочались тяжело, словно неподъемные камни) и на всякий случай добавил:
– Не вздумай ловить рыбу в реке – это строго запрещено законом. И вообще, если не уйдешь подобру-поздорову, а останешься тут шляться и мешать, то поймаю – уши оборву.
– Спасибо за хороший совет, – вежливо ответил Король и зашагал прочь, обходя свежее пожарище.
Язычки огня до сих пор плясали по черному завалу не прогоревших ветвей, истошно кричали разоренные синеперые птицы. Вэл прошел косогором, почти не скрываясь, система пси-слежения, настроенная на страх и враждебную настороженность, молчала, пасуя перед вновь обретенным спокойствием Короля.
«И все-таки кто-то из них успел нажать кнопку, – отрешенно подумал он. – Может быть, даже оба
Полоса дороги появилась неожиданно, сразу за низким барьером пыльного кустарника. Серое покрытие едва не плавилось от послеполуденного зноя. Король осмотрел собственные джинсы, кроссовки и рубашку – речная влага почти испарилась, одежда выглядела в меру неряшливой, но уже не выдавала купания в реке.
– Сойду за второго сорта бродягу.
Он вскинул ладонь, пытаясь остановить одинокий кар. Водитель нехотя притормозил и махнул рукой, не дожидаясь вопроса.
– Только до Мемфиса, у меня там мастерская, дальше не поеду, лови других.
Далькроз влез на заднее сиденье и незаметно пощупал дорогую обивку. «Если она хоть чуть-чуть намокнет от моей одежды, он приедет в Мемфис, проверит машину и догадается обо всем».
Обивка, по счастью, осталась сухой – жар лета совершенно высушил одежду Короля.
– Ты турист? – угрюмо поинтересовался водитель.
– Нет, я гощу у моей тетушки из Мемфиса. Хотел половить рыбу в речке, но жандармы дали мне по шее.
– Правильно сделали, нечего шляться в запретной зоне. А где твои удочки?
– Отобрали.
– Не повезло.
– Это точно. А почему вы спросили про туристов? Разве они тут водятся?
Водитель тихо присвистнул.
– Ты не поверишь – да. Сколько угодно, особенно если выпадет сезон моды на псиоников. Тогда заезжие ломятся сюда, лезут в пограничную зону, стригутся под солдат мутантов, носят поддельные шлемы, дамочки вставляют себе серьги «романтический мятежник» – в уши, чуть ли не в нос, а может, и еще куда, в другое место.
Водитель ехидно фыркнул и продолжил:
– Мой брат держит хорошее дело – клепает эти серьги из какого-то хитрого сплава, мутанты за рекой, небось, и понятия не имеют, какие интересные побрякушки сбывают под их маркой.
– Хорошо берут?
– Туристы обычно при деньжатах и не жадные. Раз в два-три года все столичные психи толпами стекаются под Мемфис, чтобы поглазеть на другой берег Таджо. Это любопытство как рукой бы сняло, попробуй они пожить тут подольше. Конечно, чужая ноша всегда легкая – если что, не им первыми умирать…
Далькроз слушал словоохотливого водителя и молчал, ему почти нечего было ответить. «Мне некуда идти. Этот Мемфис, куда я бегу, – такое же чужое место для псионика, как любое другое. Может быть, проще и честнее попросить остановиться, выйти на дорогу и подождать у обочины, когда меня заберут серые люди из Департамента».
Вэл повернулся к водителю, тот, устав от яркого света, одной рукой вытащил из сумки темные очки и нацепил их на нос. Стекла скрыли тусклые равнодушные глаза незнакомца, придать его лицу многозначительность.