Мастер Миража
Шрифт:
– Ситуация изменилась.
– Ну да, конечно. Теперь у нас мирные времена. Семнадцать лет – предел для псионика. Антидот, реабилитация – и мы получаем нормального гражданина, без ментального дефекта.
– Ты хочешь сказать – без таланта?
– Талант может быть равен дефекту, все дело в точке зрения.
– Эффект или дефект – под корень его, и дело с концом. Уравняем всех в посредственности и долголетии…
Сайбер мелко завибрировал боками, изображая смех.
Вэнс попытался рассердиться, но комок ожесточения, с утра
– Ты, жестяная свинья, ни грана не понимаешь в милосердии. Что лучше – лишить каленусийца паранормальных способностей или оставить его в лучшем случае медленно умирать, а в худшем – дать ему возможность убивать других конфедератов? Тебе кажется, что я зол, но я не зол, Большой Максик, это всего лишь наиболее разумный выход, это справедливость… почти справедливость.
Сайбер помолчал, гротескная морда свиньи не выражала никаких эмоций.
– Ладно, Большой Юлиус, ты же знаешь, что я всегда готов согласиться с тобой. В конце концов, я только информационный гомункулус, ты дал мне это подобие существования… почти существования.
Бывшему Фантому очень не понравился ответ.
– Не надо, не говори так – ты же знаешь, как я ценю тебя. Будь ты человеком, дружище, а не машиной, высшие чиновники Конфедерации сдохли бы от зависти.
Макс смущенно фыркнул.
– Ладно, Большой Вэнс, я тронут. Будешь отдыхать или послушаешь кое-что новенькое? Мой блок прогноза потрудился на славу.
– Что еще ты раскопал на мою измученную голову?
– Ты в курсе насчет ивейдеров?
– Это организация псиоников, уклоняющихся от реабилитации. По моим сведениям – с иерархией, имитирующей тайный орден, помесь банды, секты и легенды.
– Порт-Калинус оплетен Системой, в ключевых точках давно стоят хорошие пси-сторожа. Тебе никогда не приходило в голову, как эти ивейдеры умудряются прятаться в массе законопослушных каленусийцев? Без гражданских конфедеральных жетонов, с ментальным следом, который очень заметно светится – наподобие костра в ночи?
– Хороший сенс может прикрыть свой разум блоком.
– Блок не поможет выжить и прятаться без документов.
– Кто-то снабжает их фальшивками.
– Вот именно, кто-то их снабжает. Кто-то и зачем-то. Ты слышал о Воробьином Короле, Большой Вэнс?
– Да.
– Нет дыма без пожара, где-то в Конфедерации свил себе гнездышко этот самый Король – тот, кто привечает ивейдеров и снабжает их документами. Это фигура не очень-то символическая, зря ты пристроился придремнуть на лаврах победителя.
Вэнс положил на усталые виски подушечки длинных пальцев. Тишина в каминной комнате сгустилась.
– Кто он?
– Не знаю. Скорее всего, он сам псионик.
– Я давно снял свои розовые очки и не верю в бескорыстие. Любой человек преследует цель. Чем выше риск, тем весомее должны быть мотивы. Чего он может хотеть?
– Не знаю.
При упоминании имени убитого пять лет назад мятежного Аналитика Вэнса передернуло.
– Какие приказы я могу отдать? «Ищите призрак Ролана»? «Ищите Короля „воробьев“?» «Ищите сенса не реабилитированного, но с конфедеральным жетоном и документами о реабилитации»? Меня поднимут на смех, если не явно, то в душе. Грош цена твоему прогностическому блоку, монстр, ты зря затеял этот разговор.
– Может быть, зря, а может быть, чтобы дать тебе хороший совет. Пообщайся-ка с Егерем, с теперешним шефом Департамента. Он тебе наполовину друг – сойдет, если нет друзей настоящих.
– Полудруг?
– Сделай целое из половинки. Другу можно доверить то, над чем будут смеяться чиновники на жалованье.
– Я подумаю.
– Думай быстрее, у нас цейтнот. Действуй прямо здесь. Сейчас.
Высокое и широкое окно в белой ажурной раме еще пропускало достаточно света. Президент отставил недопитый бокал, взял с матовой крышки антикварного бара миниатюрный уником, точно ставя длинные пальцы, набрал частный номер дома в пригороде Порт-Калинуса.
Голос Егеря показался ему растерянным.
– Что?.. Я приеду. На загородную виллу?
– Да.
Юлиус Вэнс поторопился закончить разговор, потом переключился на номер охраны и отдал приказ пропустить машину шефа Департамента Обзора.
Сайбер одобрительно хрюкнул.
– Он сейчас крайне заинтригован и приедет очень скоро. Поговори с ним по душам. А я исчезаю – свиньям не место там, где пируют избранные персоны и мерцает огонек тайны.
Макс, однако, никуда не ушел, а, поддев металлическим рылом край скатерти в стиле ретро, трусцой отправился под стол. Пышный край ткани тут же опустился и спрятал тело сайбера.
Его хозяин откинулся на спинку дивана и погрузился в тревожное ожидание, тиканье напольных часов сливалось с биением пульса Юлиуса Вэнса…
Егерь явился через полчаса – высокая, плотная, словно литая, фигура возникла на пороге каминной комнаты.
– Заходите, генерал, устраивайтесь, где понравится.
– Я могу узнать, что случилось, мастер президент?
– Для вас, Егерь, я по-прежнему Фантом. Хотелось бы настаивать на таком обращении, если бы не его двусмысленность. Система наградила меня странным псевдонимом.
– Что случилось?
– Я пообщался со своим Аналитиком.
– С этим стальным поросенком?
Край скатерти чуть колыхнулся. Вэнс кивнул, сохраняя на лице мину полной невозмутимости.
– С ним, дружище, с ним. Вы хорошо помните Макса?
– Кто это видел хоть раз, тот не забудет никогда. Пять лет назад, при штурме Пирамиды, машинка спасла жизни – вам, мне и Кравичу. И все-таки меня до сих пор продирает дрожь при мысли о том, кому я обязан сохранностью собственной шкуры.
– А инспектора Фила Кравича вы помните?