Мастер теней
Шрифт:
Шис, подтолкнувший его к герцогским миллионам, неподалеку танцевал с Его Темностью придворным магом. Регентша томно улыбалась, ворковала и строила темному глазки, забыв о только что проигранной партии. Еще бы. Теперь дело Мориса — не допустить, чтобы король женился на шере Дарниш.
Сегодня Морису везло. Герцог был занят беседой с графом Зифельдом и каким-то шером лет сорока. Что-то в нем казалось знакомым… конечно! Этот удлиненный профиль и вислые усы могли принадлежать только шеру Акану, автору знаменитых «Записок путешественника» и «Традиционной кухни зургов». На книжной гравюре он казался
Будущая виконтесса Туальграм нашлась в обществе полудюжины девиц и кавалеров. Она улыбалась, шутила, строила глазки какому-то юнцу — но не надо было быть менталом, чтобы увидеть её злость: даже избавившись от девицы Свандер, король пригласил на танец не её! При появлении Мориса девочка еще больше оживилась, даже шагнула навстречу, игнорируя приличия. Как же, приближенным к монарху особам с таким счетом в банке позволено много больше, чем простым смертным.
— Светлого дня, — поздоровался Морис со всеми сразу и тепло улыбнулся Таис: — Рондо заканчивается, но, быть может, вы подарите мне следующий танец? Право, вы так чудесно танцуете, что удержаться от искушения нет никакой возможности.
Девочка порозовела, кинула короткий взгляд из-под ресниц на короля: видит ли? Упрямо выпятила подбородок и шагнула к Морису.
— Разумеется! Сегодня прекрасная музыка, не находите?
— Королевская опера собрала лучших из лучших, — ответил он. — Их первую скрипку может превзойти разве что маэстро Клайвер.
В любой другой день Морис бы наслаждался удивлением и завистью юнцов, не решившихся ухаживать за бывшей королевской невестой. Перешептывание и косые взгляды мамаш тоже приятно щекотали нервы — наверняка заново пересчитывают, что за наследство свалилось на голову нищему виконту, что им заинтересовался сам Дарниш. Но время расслабляться не пришло — к гадалке не ходи, сегодня вечером секретарь Ристаны будет ждать его в отцовском кабинете с требованием закончить дело еще вчера.
Эста-ри-каста длилась и длилась. Шу притопывала, кружилась и улыбалась так, что скулы задеревенели. Дайм тоже улыбался — и молчал, изучая обстановку в зале. Может быть, если бы он злился, ревновал или обижался, Шу было бы проще, но он вел себя, будто красавец-раб рядом с ней — не более чем мелкая прихоть балованной девчонки, на которую не стоит обращать внимания. И, что самое ужасное, она сама вела себя именно как девчонка. Отослала Тигренка домой, как надоевшую игрушку, и осталась с Даймом. Злые боги, но что она может поделать? Заявить, что разлюбила Дайма и прогнать? Вот уж точно девчонка. К тому же… к тому же Дайм не поверит, и правильно сделает. Злые боги!
— С каких это пор Дарниш любезничает с Зифельдом? — не переставая улыбаться, шепнул Дайм.
Шу словно окатило водой: о чем я думаю! Она проследила за взглядом Дайма до сервированных в дальнем конце зала столов, остановилась на Дарнише и его собеседниках, Зифельде и пожилом незнакомце. Тот что-то рассказывал, размахивая наколотым на вилку канапе. Оказавшиеся поблизости шеры останавливались, улыбались и присоединялись к беседе.
— Зифельд странно себя ведет, — ответила Шу. — На днях я просила Дарниша выяснить, в чем дело.
— С графом определенно что-то не так. С герцогом тоже. — Дайм взглядом показал на Таис Дарниш, танцующую все с тем же Туальграмом. — У вас моровое поветрие?
Жар прилил к щекам, Шу сбилась с ритма, едва не наступив Дайму на ногу.
— Прости…
— Вашему Высочеству пора немного проветриться, — усмехнулся Дайм и, подхватив Шу под руку, повел прочь из зала.
На недовольство шеров, которым они мешали танцевать, он обращал внимания меньше, чем на слуг с подносами: одного из них Дайм подозвал, щелкнув пальцами, и вручил Шу бокал сухого, а себе взял крепкого кардалонского.
Парк встретил их прохладой, стрекотом цикад и перемигиванием цветных жуков, летающих между деревьями. Несколько мгновений Шу любовалась работой Бастерхази: над дорожками сияли радуги, по лужайкам бродили единороги, на бортике фонтана скучала русалка, феи со стрекозьими крыльями водили хороводы над цветами, а гоблины в шапочках с бубенцами прыгали через ручьи и играли в салочки. Фантомы отличались от настоящих волшебных существ лишь куда более милым характером и леденцовым видом. И, конечно же, золотая пыльца, окутывающая фей, вовсе не была настоящей пыльцой циль — той, что по восемьдесят империалов за наперсток.
Словно опровергая её сомнения, с ветки цветущего апельсина — такая же правда жизни, как веселые гоблины — спорхнула фея. Она приземлилась на край бокала, покачнулась, рассыпая пыльцу с крыльев, и нырнула в вино. Шу замерла, пытаясь сообразить, это снова фантом или настоящая фея? И не утонет ли она? Но тонуть фея и не думала. Через миг она вынырнула, забралась на край бокала, отряхнула волосы и крылья — и со звонким смехом взлетела, присоединившись к хороводу над дорожкой.
— Эта настоящая, — усмехнулся Дайм, стирая каплю вина с открытого плеча Шу и проводя ладонью по её руке вниз. Бокал с вином, дурманно и сладко пахнущим фейской пыльцой, исчез куда-то в закрома Канцелярии.
Она, наконец, выдохнула и подняла взгляд. Бирюзовые глаза хищно мерцали, манили и притягивали, мужская рука обжигала даже сквозь две перчатки, его лайковую и её кружевную.
— Перестань! — Шу отпрянула.
— Рассказывай, Твое Высочество, — и не подумал отпускать её руки Дайм.
— Опять отчет?
Дайм поморщился и вздохнул.
— Шу, ты, случаем, не спутала меня с Бастерхази?
Опустив глаза, Шу помотала головой. Мгновение злости прошло, а стыд остался. Наверное, действительно моровое поветрие — лишает разума.
— Давай по порядку. Кто он такой, откуда взялся и почему ошейник.
— Он… он светлый шер, искусство, — вздохнула Шу, вспомнив появление Тигренка в башне Заката. — Его продал Биун. Поначалу я думала купить и отпустить, ведь он светлый, а не грабитель или убийца. Но потом…
Она замолчала, пытаясь понять, как же получилось, что такие логичные действия, если подумать, выглядят самодурством в лучших традициях темных. Ведь она не хотела ничего дурного. Злые, злые боги! Нет, хватит лжи.