Мастер третьего ранга
Шрифт:
– Передам–передам. А вы вот возьмите, – отдала она лукошко с пирожками Ивану, – Кушайте на здоровье, и парнишку своего угостите.
– Что вы, я еще один возьму и хватит.
– Берите–берите. Я от бессонницы много напекла. А время будет, заходите, я вам блинов напеку с маслицем, да молочком козьим угощу.
– Спасибо большое!
– Вам спасибо Ваня, – мягко похлопала она мастера по крепкой руке. – Мы всегда вам рады. Береги вас Бог!
– И вам крепкого здоровья! – прощаясь, склонил он голову.
Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, обнимая лукошко, мастер обернулся,
Иван почувствовал на себе чей–то пристальный взгляд и резко обернулся в поисках опасности. Сработал приобретенный за долгие годы рефлекс. Он покрутил головой, и наткнулся на нескрываемый, прямой и уверенный взгляд карих глаз.
Кусая яблоко, и болтая ножкой, на лавочке в компании подружек сидела незнакомая девушка. Она, в пол уха слушая товарок в лекарских накидках, зеленого цвета, бессовестно пялилась на Ивана.
Он в этом поселке бывал довольно часто, однажды даже доводилось зимовать, знал лично многих, а в лица помнил почти всех. Но ее видел впервые, впрочем, как и ее подруг. Все же, кого–то она ему напоминала. От затянувшейся попытки вспомнить девушку, мастера отвлек детский визг.
В беседке собиралась ребятня, которую любил учить уму разуму Дед Демьян. Потерявший по вине перерожденца всю семью, чудом выживший, но оставшийся калекой, он в детишках души не чаял. Знал Демьян много историй, поскольку много где бывал по молодости, путешествуя с торговыми караванами. Много слышал сказок и поучительных историй, да и сам выдумщиком был знатным, за что детвора его просто обожала. Вот и сейчас они собирались вокруг него, ожидая новых историй.
Поедая следующий пирожок, мастер, подошел поближе к беседке. Под ее навесом, уже уселась в кружок ребятня разных возрастов, а в центре круга, почесывая культи ног, восседал сам Демьян, седобородый, сухонький старичок. Уверенным тоном, он что–то вещал притихшей детворе. Иван прислушался.
– …и летали они в космос на своих огромных кораблях будто боги, – восторженно, рассказывал он, – а у луны была огромная верфь, что строила все новые и новые суда, и порт, отправлявший их в нужные места.
Лодки и большие корабли плыли в пустоте, к новым звездам и планетам. И везли они род людской, заселять неизведанные земли, строить новые дома. И сильны были простые люди тогда, настолько, что и не снилось сейчас самым сильным колдунам.
Они без усилий двигали тяжелые предметы. Видели другие миры, смотрели представленья, общались на расстоянии друг с другом, читали книги, и все это при помощи волшебных зеркал.
Их переносили по небу, земле и воде огромные машины. Они умели созидать и рушить, создавать жизнь из неживого подобно богам, и подобно им же усмирять природные стихии.
Они заключали огромные реки в подземелья, придавливая их городами, устремлявшими свои пики в облака. Они поработили огонь, который давал им тепло, свет и расплавленный металл. Они рассеивали облака, усмиряя молнии и град. Они разрушали горы, и создавали новые. Они изрыли всю землю ходами и норами, в одних местах оставляли на ней глубокие раны, а в других заковывали в камень и металл.
Мужчина перевел дух. Взгляд его стал грустным.
– Они отравляли воды, воздух, умирали леса и поля. А мать сыра земля стонала и дрожала, от боли, но ничего поделать не могла.
Дети, которым она дала жизнь, вместо благодарности и почтения, поработили ее и стали убивать. И тогда взмолилась она к Богу, о силе которого все позабыли. К солнцу нашему, к Яриле.
И вздохнул горестно он. И от вздоха его стали падать звездами с небес мертвые корабли, и озарился небосвод разноцветными огнями северных сияний. Погибли все умные машины, от которых стал зависеть род людской, и мир погрузился во тьму и хаос.
И вздохнула облегченно земля, и стряхнула с себя род людской.
Проснулись огненные горы, выбросив в воздух пепел и гарь. Разверзлась земля и поглотила огромные города. Вода вырвалась из оков и размыла их остатки. И сброшен был род людской с трона в темень, холод и грязь. И засеяло землю пеплом, и сковало льдом.
Стали люди хуже зверей, и начали пожирать друг друга. Восстало против них выжившее зверье. Проснулись духи, владыки стихий. Вернулись старые боги. И человек больше не был царем природы, а стал зверем, испуганным, голодным и загнанным в угол.
– Дед Демьян, – стала махать ручонкой конопатая девчушка с крысиными хвостиками соломенного цвета волос, – а как же те, другие, что улетели к звездам?
– Кто знает. Может, живут себе там сейчас. А может, и отвергли их новые планеты. Как знать.
Иван не стал слушать дальше, еще одну интерпретацию истории о «Великой Катастрофе» от которой начали исчисление новой эры и направился в ту сторону, откуда шел перестук молотков и звон металла.
На кузнечном дворе, отыскались все, включая пса и мотоцикл. Они обступили железного коня, прилаживая к нему добротную люльку. Даже пес успевал сунуть в дело свой мокрый нос, но от него отмахивались, продолжая подгонять и привинчивать крепления.
– Привет теска! – вскричал лысый, бородатый кузнец. – Спасай от этих иродов! Представляешь, эти звери приставили пистолет к голове, и заставили тебе люльку ковать. Едва не застрелили. – Жалобно сведя ко лбу кустистые брови на квадратном лице, пожаловался он.
–Да вы чего, – взвинтился Иван, до хруста сжав плетеную ручку лукошка с пирожками. – Обалдели совсем?
Юра и Потап, тут же вскочили и с растерянными лицами открыли рты, собираясь отпираться, а Гром, склонив голову, удивленно взирал то на Ивана, то на паромщика с подмастерьем.