Мастер Ядов
Шрифт:
Подхватив с пола узелки с записями, я прошествовала к столу и присела на скамью, поставив вязанки на стол. Они тут же привлекли внимание.
— Это что? — с интересом спросил Латко, вытягивая шею и пытаясь глянуть на рисунки на верхних листках.
Этот храмовник выглядел самым старшим здесь, вероятно, ему около семидесяти лет. Серое одеяние с широким расшитым поясом, седые волосы, схваченные сзади кожаным шнурком, и длинная белая борода. Лицо его было сильно испещрено морщинами, но взгляд оставался ясным. Приятный мужчина этот служитель бога.
Сорокалетний свинарь Брок был вопреки своей профессии худым и крючковатым. Он сверлил меня недобрым темным взглядом, сурово поджимая растрескавшиеся губы. Я кинула взгляд на его сцепленные ладони и сделала для себя несколько пометок. Но говорить о них еще рано.
Мельник Амес выглядел несколько старше, вероятно, ему почти шестьдесят лет. Или что-то около того. Он задумчиво рассматривал мое лицо, нервно стуча пальцами по столешнице и стараясь отодвинуться подальше. Но так как он был зажат между храмовником и свинарем, то попытки его выглядели весьма забавно. В любом случае, среди всех он выглядел самым крепким, хоть и не особо смекалистым.
А вот староста хоть и не был глупым, но отчаянно пребывал во власти предубеждений и собственных страхов. Ему так же было около шести десятков весен, но это только мои наблюдения. Закрыв дверь в дом, он прошел к столу и сел напротив меня, хмуря брови и сцепляя пальцы в замок.
Как это выглядит со стороны? Четыре грозных старика и одна юная девушка.
Чем это было на самом деле? Четыре растерянных ребенка и одна очень-очень-очень старая девочка.
Чинно сложив ладони перед собой, я подбадривающе улыбнулась испуганным мужчинам, приглашая их начать разговор. За спиной стояло воплощение магии Хаоса и смотрело на меня, открыв рот и округлив глаза.
Не надо искать проблему там, где ее нет, Тан. Все слишком просто.
— Итак, расскажи нам, откуда ты прибыла. — сурово сдвинув брови, заговорил староста.
— Вы все верно поняли, господин Митрон. — ответила я с вежливой улыбкой, а за спиной громко сглотнула настороженная темная магия. — Я пришла из леса, который вы называете Заколдованным. Опережая ваши домыслы, скажу, что ничего необычного в том милом месте я не обнаружила. Ни духов, ни монстров, даже комаров и тех не было. Крайне приятное место. В лес тот я попала из очень… очень отдаленных мест, названия коих вам ни о чем не скажут. Да вы и сами, наверное, это поняли. Мое имя весьма необычно для ваших мест.
Мужчины выслушали меня и некоторое время переглядывались, обдумывая сказанное. А после выразить общее мнение был делегирован свинарь.
— Чуется нам, врешь ты все, ведьма. — очень сильно сузив глаза, выплюнул мужчина. Наклонившись вперед и нависнув над столом, я пристально посмотрела в его глаза.
— Люди поговаривают, — тихо и с улыбкой стала говорить я, — что господин Брок, уважаемый в прошлом заводчик свиней, под видом свинины продает людям человеческое мясо убитых им барышень из соседней деревни.
— Это вранье! — заорал в ужасе свинарь, вскакивая с лавки.
— Чуется мне, — вздохнула я, собираясь процитировать дословно его прошлую реплику о недоверии моим словам и статусу, но так, чтобы он понял, чего стоят его слова, — врете вы все, серийный убийца.
— Успокойся, Брок. Сядь. — положив руку на плечо негодующему мужчине, мягко сказал храмовник. — Мы поняли тебя, Тан Лин Фэй. Но что за бумаги ты принесла с собой?
— Записи из дома лекарки. — без заминки ответила я, продолжая источать ледяное спокойствие и пугающее дружелюбие.
— Какой лекарки? Ведьмы? — подталкивал меня к тупику хитрый храмовник, вот только…
— Господин Латко, чтобы получить правильный ответ, нужно задать правильный вопрос. Правильный вопрос — уже наполовину правильный ответ. Итак, с чего вы решили, что эта женщина была ведьмой?
— Так всем о том ведомо. — удивленно развел руками служитель бога, не зная, что сам себя загнал в тупик.
— А я слышала, что всем ведомо, что храмовник Латко поклоняется темным божествам и пьет кровь младенцев, поэтому живет уже больше пяти сотен лет. — с улыбкой сказала я, а Тан сделала вид, что чем-то подавилась.
Трое друзей храмовника тут же отшатнулись в сторону от него, а крайний даже с лавки упал от усердия. И только Латко, задумчиво пожевав губу, продолжил смотреть мне в глаза, размышляя. Пока в комнате творилась небольшая неразбериха, он оценивал реакцию мужчин и мою спокойную уверенную улыбку, а после громко рассмеялся.
— Я тебя понял, маленькая лекарка. — отсмеявшись, громко хлопнул он себя по коленям, а потом укоризненно посмотрел на друзей. — Ну вы-то, дураки старые, могли бы и понять, что это не правда. Уж сколько лет меня знаете! Девочка хотела сказать, что слова ей не доказательства. Фактов хочешь? Хорошо. Ты, я смотрю, все же была в доме ведьмы и видела, что там творится. Если не ведьма она, то почему у ней все так было? Как она людям помогала? Как поля защищала? Как скот лечила?
— Последние три вопроса имеют один ответ: эта женщина имела познания в медицине, а так же голову на плечах. А что касается вида ее жилища… В этом виноваты вы. Сколько лет было этой женщине?
— Да уж третья сотня точна была. И мы тут совершенно ни при чем. — ответил Латко, а я решила пересмотреть свою оценку их возраста. Я опять забыла, что люди здесь живут в среднем двести пятьдесят лет, а значит дольше остаются молодыми. Никак не могу перестроиться под местные реалии.
— Получается, что бедная женщина доживала свой век в полном одиночестве, из последних сил помогая необразованным селянам за еду, а вы даже не удосужились послать к ней пару молодых людей помочь по хозяйству? Вы не задумывались, что ей могло быть сложно самой мести пол и собирать паутину? Что она уже не в силах постирать свою одежду и подновить дом? Вы поселили ее в такую развалюху, которая от ветерка рушится. Доски все гнилые, крыша давно обвалилась и печь забилась. Не она была ведьмой, а вы неблагодарными людьми. Эти записи, что я принесла из ее дома, о травах и их свойствах. Несчастная старушка потратила уйму времени, разрабатывая способы борьбы с хворями и вредителями. И магии в них нет. Она была обычной несчастной женщиной, которую довели до такого существования.
Староста распахнул рот и сделал глубокий вдох, чтобы заорать что-то гневное, но храмовник его остановил нервным жестом, внимательно слушая меня. По поводу "ведьмы" это не все, что я хотела сказать.
— Одна из добродетелей — почитание старших. Сила народа в его корнях. Из того, что я видела, ваши женщины занимаются хозяйством и растят детей, пока мужчины занимаются своим делом: ухаживают за полями, пасут свиней, куют металл. Когда я вошла в ваш двор, господин Митрон, я не увидела у вас скотину, огороды и птичников. Но на столе я вижу зелень, овощи и яйца. Вы их купили. Заработали денег и купили. Что оставалось одинокой женщине, у которой нет ни родителей, ни мужа, ни детей, чтобы добыть еду? Полоть огород или чистить курятники она уже не могла, на это требуются силы, которых не было у старой женщины. Ей оставалось только научиться лечить людей, скот и все прочее, чтобы заработать денег.