Мастер Зеркал Книга II
Шрифт:
Из прохода, в котором всё более отчётливо различались дрожащие блики пламени факела, появилась Мабли, одетая в серый просторный балахон. Следом за ней из прохода вывалилась ещё одна женская фигура, тоже завёрнутая в серое, а потом уже появился новый ухажёр Мабли, Беруин, нервно озирающийся и судорожно сжимающий в немного трясущихся руках, факел.
— Ну, что стоим? — прикрикнула Мабли на своего воздыхателя. Было видно, что она явно была на взводе, — давай, вытаскивай масло. Надо светильники зажигать да начинать обряд. Времени у нас не так, чтобы много.
Беруин снял с плеча вместительный вещмешок
— Где я? — раздался тихий надтреснутый женский голос, — зачем я здесь?
— Беруин, — ещё более раздражённо прошипела Мабли на сообщника, — да поставь ты это масло, ты что, не видишь, что эта нищенка сейчас очухаеться? Давай быстро бутылку с настоем.
Беруин, продолжающий ругаться вполголоса, наверное, стараясь таким образом заглушить неустанно грызущий его страх, опять запустил обе руки в мешок. Настой он нашёл быстро, и не медля протянул стеклянную ёмкость подруге. Та поднесла горлышко к губам женщины, сидящей на полу и тупо смотрящей в одну точку перед собой.
— Пей, милая, пей, — приговаривала Мабли, успокаивающе поглаживая спутанные, засаленные и грязные волосы бродяжки.
Та послушно глотала мутную жидкость.
— Видишь, как вкусно, — бормотала Мабли, подхватывая женщину и помогая ей встать.
— Ну, что ты вылупился, — обернулась она к Беруину, — светильники зажигай, не стой.
Беруин, словно очнувшись, подхватил кувшин, и двинулся вдоль стены зала, наливая масло в чаши светильников. Его подруга, там временем подняла опоенную женщину и, следя за тем, чтобы она не упала, медленно подвела к стене. Затем, сорвав с неё серую хламиду, начала привязывать её безвольные руки к металлическим крюкам, вмурованным в швы между камнями кладки.
— Давай ручку, вот так, — почти ласково приговаривала она, прикручивая верёвкой запястье бродяжки к ржавому металлу, — видишь, как всё хорошо у нас с тобой получается, красавица ты наша.
Красавицей, конечно, эту безвольную дурочку можно было назвать весьма условно. Грудь, висящая, как ушки охотничьей собаки, тощие ягодицы и слегка деформированные перенесённым в детстве рахитом конечности. Образ завершали выпирающие рёбра и полное отсутствие талии. Про одухотворённость лица я уже и не говорю.
То, что я сейчас наблюдал, очень смахивало на подготовку к жертвоприношению. А значит информация о том, что Мабли якшается с демонами, это не преувеличение. Выходит, и базарные бабки иногда выдают относительно достоверную информацию.
Интересно, кто явится на её зов, и как она решила вопрос своей безопасности? Демону то всё равно, он же, так или иначе, но возвратится в свой доминион в преисподней. А вот ей должно быть не всё равно, и она, по идее, должна употребить всю свою сообразительность и изворотливость, что бы остаться, как бы, не причём. Но, я отвлёкся, надо продолжать наблюдение. Скорее всего, мне предстоит стать зрителем весьма малоприятного зрелища. Но следует овладеть всей доступной информацией. Никогда наперёд не знаешь, что именно пригодится.
С жалостью и презрением посмотрев на своего воздыхателя, Мабли подошла к вещмешку, и, немного
— Дорогой, что ты там расселся? — обманчиво ласково спросила она, — нацеди-ка мне плошечку крови, и кивнула в сторону повисшей на руках у стены истощённой женщины.
Беруина аж передёрнуло, но он послушно встал и на заплетающихся ногах повлёкся к одурманенной жертве. Приблизившись к безвольно висящему телу, он сделал разрез на её левом запястье. Руки его дрожали, а потому разрез вышел неаккуратным, больше похожим просто на рваную рану. Но, так, или иначе, а сосуд наполнился кровью, и он отнес его Мабли. Та, приняв из его рук плошку, начала рисовать этой кровью какие-то таинственные знаки вокруг вершин пентаграммы, изредка сверяясь с пергаментом. Закончив с этим, погнала Беруина снова к мешку — за ритуальными свечами. После того, как свечи были расставлены по своим местам и зажжены, она подошла к жертве, и встав около неё, начала заунывно читать длинное ритмичное заклинание на странном лающе-шипящем языке,
Бедный до синевы Беруин стоял рядом на подгибающихся ногах. Ему было страшно. Иррациональный ужас сковал его волю. Он боялся, что их застигнут тут, в заброшенном крыле баронского замка, за вызовом демона. Он боялся, что ничего у них не выйдет, и он только зря замарается в убийстве этой несчастной бродяжки. Он боялся, что у Мабли всё получится, и демон таки появится. Он боялся демона, он боялся будущего. Он боялся любого исхода. Он просто боялся. Боялся всего. Ужас метался в его полубезумных глазах.
Тем временем голос Мабли набирал силу. Он многократно отражался от каменных сводов, и Беруину казалось, что целый хор безумных жриц читает адскую литанию, в финале которой должно произойти нечто невообразимо ужасное. Его разум испуганно сжался, позволив страху затопить себя с головой.
— Сого ашш чхауш! Краччи ашш чхауш! Аррауин Сао Тинь! — выкрикнула Мабли чужим, жутким голосом, заставившим несчастного Беруина рефлекторно присесть в надежде стать менее заметным.
Лицо Мабли заострилось, причудливые тени легли на него, образуя подвижную маску. В почерневших глазах зажглись призрачные жёлто-зелёные флуоресцирующие огоньки
Свет масляных светильников стал кроваво-багровым, а само пламя в чашах начало беспорядочно метаться. Казалось, даже огонь испытывал ужас перед происходящим.
Мабли расчётливо воткнула под ребро обвисшей на верёвках жертвы появившийся в её руке, казалось, ниоткуда кинжал, по чёрному лезвию которого бежали таинственные мертвенно-зелёные иероглифы. Бродяжка вздрогнула всем телом и уронила голову на грудь. Всё, жертва принесена.
Девушка обратила свои светящиеся зеленью глаза на Беруина, взгляд которого метался по её лицу. Она улыбнулась ему страшной, беспощадной и бесконечно похотливой улыбкой.