Мастер. Размышления о преображении интеллектула в просветлённого
Шрифт:
Все уплывает из ваших рук.
Привязанность будет попросту создавать страдание.
Вам придется предоставить всему идти своим чередом.
Вам не удастся помешать процессу выхода вещей из вашего поля зрения, поэтому лучше просто наблюдать, просто свидетельствовать и позволить вещам быть там, где они хотят быть, — в прошлом, в настоящем, в будущем. Не расстраивайтесь, потому что все должно кануть в прошлое.
Лишь одно остается с вами: это ваше свидетельствование, это ваше наблюдение. Такое наблюдение и есть медитация.
Ум цепок — он цепляется, он откладывает впрок, он владеет. Под знаменем памяти он собирает все прошлое. Под знаменем планирования
Будда говорит: Если вы можете просто оставаться тихим и свидетельствовать, любое страдание, любое волнение, любое напряжение исчезнет. И будут тишина и ясность, о которой вы даже не помышляли. Эта ясность принесет вам пробуждение; свидетельствование таково, что когда оно созревает, то, в конце концов, становится пробуждением.
Свидетельствование можно назвать зерном, а просветление можно назвать цветами. Но начинайте со свидетельствования, и тогда оно станет расти. Продолжайте питать его, продолжайте заботиться о нем, продолжайте поливать его, усиливать его всеми возможными способами — и однажды оно расцветет. Тот день будет величайшим днем вашей жизни.
Вы не должны думать о прошлых событиях — хороши они или плохи. Это комментарий Да Хуэя на изречение Будды — и вы можете видеть разницу. Вы не должны думать о прошлых событиях... Будда не говорит ничего относительно думания; он попросту говорит, не привязывайтесь! ...хороши они или плохи — Будда не говорит ничего о хорошем или плохом.
Если же вы думаете, это преграждает путь. Будда не рассказывает ни о какой преграде на пути. Его утверждение очень простое. Он говорит, что, если вы не цепляетесь за прошлое, настоящее и будущее, тогда все пусто и неподвижно. Тут нечего больше сказать. Добавлять, что бы то ни было еще — излишне.
Вы не должны рассматривать будущие события. Не думает ли Да Хуэй, что он обогащает утверждение Будды? Рассматривать их — это несусветная путаница. Он сам в несусветной путанице. Утверждение Будды было совершенным — безупречно совершенным. К нему нечего добавить.
Настоящие события прямо перед вами: приятны они или неприятны... Он попросту привносит свой собственный ум, вместе с хорошим и плохим, с приятным и неприятным. ...Не фиксируйте на них свой ум. Если вы фиксируете свой ум на них, это будет беспокоить ваше сердце. Теперь он действительно в несусветной путанице!
Свидетель — не ум и не сердце.
Ум — это та часть, которая думает, а сердце — это другая часть того же самого ума, она чувствует. Чувствование и Думание, мысли и эмоции... но свидетельствование изолировано от тех и других. Думаете ли вы — наблюдатель наблюдает... Мысль проходит — или вы раздражены — наблюдатель по-прежнему наблюдает. Эмоция проходит, совсем, как проходят тучи, и вы видите их.
Вы ни хороши, ни плохи.
Вы ни приятны, ни неприятны.
Вы ни мышление, ни эмоции.
Вы ни ум, ни сердце.
Но Да Хуэй говорит: Если вы фиксируете свой ум на них, это будет беспокоить ваше сердце. Принимайте все в свое время, отвечая по обстоятельствам, и вы окажетесь в естественном согласии с этим принципом. Каким принципом? О каком
Будда не моралист и не пуританин. Он не интересуется, что хорошо и что плохо. Весь его интерес очень прост — вот он: вы не должны быть спящим. Духовно вы должны бодрствовать, и тогда все остальное устроится. Вам не нужно делать больше ничего.
Неприятными ситуациями управлять легко. Теперь этот ненормальный продолжает... Неприятными ситуациями управлять легко; приятными ситуациями управлять трудно. Для того, что происходит против желания, все сводится к одному слову: терпение. Успокойтесь и поразмышляйте минутку — и скоро это пройдет. А вот приятные ситуации, поистине, не оставляют вам пути к бегству: подобно магниту и железу, бессознательно, то и это собираются в одном месте.
Полезно размышлять над изречениями тех, кто прибыл домой, но ваши размышления должны хоть как-то обогатить их. Если же вы стягиваете то, что они говорили, на более низкий уровень, то вы совершаете преступление. Лучше не высказывать ничего, если вы не знаете. Но такова беда с интеллектуалами: они должны сказать хоть что-нибудь. Все, что говорит Да Хуэй, так обычно, так бессмысленно, что это никоим образом не поможет вам войти в пространство просветления. Наоборот, он привносит то, что, безусловно, будет сбивать вас с пути.
Следует очень четко понимать, что нравственность не есть религия, хотя религия и нравственна. Нравственному человеку не требуется быть религиозным, но религиозный человек неизбежно нравствен; он не может быть иным. Нравственный человек может даже не иметь никакого отношения к религии: он может быть атеистом, он может быть агностиком — и все же оставаться нравственным. Но у религиозного человека нет возможности быть безнравственным. Самого его сознания достаточно, чтобы дать ему верное направление. Он не полагается на указания великих религиозных основателей или религиозных писаний; его руководство — в его собственном осознании. А поскольку он живет согласно своему собственному свету, в его жизни есть радость. Его нравственность — не бремя. Его нравственность — не что-то навязанное ему. Его нравственность — это нечто вроде переполняющей радости, безграничного ликования. Он любит, потому что у него столько любви. Он не может ненавидеть, потому что ненависть исчезла из его существа.
Мне вспоминается одна великая женщина — Рабийя ал-Адабийя, женщина-суфий. Великий суфийский мистик, Хасан, гостил у Рабийи. Утром ему понадобился святой Коран. Он не захватил своего, полагая, что у Рабийи должен быть святой Коран и этого довольно.
Рабийя дала ему свой. Он раскрыл его и был шокирован, потому что Рабийя сделала много исправлений в святом Коране! Для любого фанатичного религиозного человека, любого фундаменталиста, не может быть ничего более святотатственного.
Мусульманин не представляет, как это можно исправлять Божье единственное послание, последнее послание. Бог ведь не собирается посылать еще одно улучшенное издание своего святого письма. Последнее, что он прислал, был святой Коран. Мусульмане говорят, что есть только один Бог, только один пророк — Мухаммед — и одно святое писание — Коран. А эта старая женщина, Рабийя, делает исправления — она убрала несколько строк полностью!