Мастера детектива. Выпуск 3
Шрифт:
— Ну, а как относительно стакана пива? — спросил Кремер.
Создавалось щекотливое, положение. Если Вулф, трижды нажав кнопку звонка (два коротких и длинный), подаст сигнал принести пиво, у Фрица может сложиться ошибочное впечатление, после чего последует определенное объяснение. Вулф взглянул на меня, я встал, вышел на кухню, взял там бутылку пива и стакан, объяснил Фрицу, что это для гостя, и вернулся…
— … но мне даже в голову никогда не приходило, — говорил Кремер, когда я вошел в кабинет, — что может настать такой день, когда вы откажетесь от пива. Что же может произойти дальше? — Он налил себе пива. — Спасибо, Гудвин… А вы знаете, я ведь пришел к вам извиниться. На прошлой неделе, по–моему, в пятницу, я обвинил вас в том, что
— Пожалуйста, — ответил Вулф. — Вы должны были бы извиниться передо мною во многих других случаях, но никогда не делали этого. Пусть ваше извинение распространится на все эти случаи.
— Черт возьми, но до чего же вы неотзывчивы! — Кремер поставил стакан на столик. — Я пришел к вам с извинением, хотя мог бы прийти с требованием не вмешиваться в расследование убийства. Вы послали Гудвина в графство Патнем с тем, чтобы заставить одну женщину приехать к вам, женщину, за которой полиция ведет наблюдение.
— Возможно, что это и является подлинной причиной.
— Причиной чего?
— Причиной вашего прихода сюда. Никто никого не заставлял.
— Да? Как бы не так! Сегодня утром она явилась в канцелярию шерифа в Кармеле и потребовала, чтобы он отозвал своих людей от ее дома. По ее словам, Гудвин сообщил ей, что сержант Стеббинс информировал власти графства Патнем об имеющихся в отношении нее подозрениях в совершении убийства; он предложил ей поехать к вам и сделать это как можно скорее. Что это, не принуждение? — Кремер взглянул на меня. — Вы говорили с ней так?
— Конечно. Разве вы уже не подозреваете ее?
— Подозреваем. — Он повернулся к Вулфу. — Гудвин признает, что я прав. Я называю такие действия созданием помех при расследовании убийства, и так же квалифицирует это любой судья. Подобные вещи стали повторяться слишком уж часто. Я — человек справедливый. Я извинился перед вами за нечто такое, что не в состоянии доказать. Но это, клянусь всеми святыми, я докажу.
Вулф положил ладони на подлокотники кресла.
— Мистер Кремер! Мне, разумеется, совершенно ясно, чего вы добиваетесь. У вас нет ни намерения, ни желания формально предъявить мне обвинение в создании помех для расследования убийства, поскольку это хлопотно и бесполезно. Вы лишь хотите узнать, располагаю ли я какой–либо полезной информацией по делу, расследование которого поставило вас в тупик, и, если она у меня есть, — содержание ее. Я готов удовлетворить полностью ваше желание. Как вам известно, мастер Гудвин обладает изумительной памятью. Арчи, сообщи мистеру Кремеру полностью, абсолютно ничего не пропуская, всю нашу беседу с мисс Портер вчера.
Я на секунду зажмурился, чтобы сосредоточиться. Передать все полностью, не перепутать названия, даты, и как Вулф довел все до главного, — было делом немного сложным. Очевидно, что по той же самой причине он хотел, чтобы Кремер услыхал все, а я должен был рассказать это так, чтобы он не прерывал меня, вставляя что–то или добавляя. Начал я довольно медленно, потом разговорился и запнулся только раз, сказав «вымогательство» вместо «попытка вымогательства», однако сам тут же поправился. Перед самым концом, понимая, что справился с задачей, я откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу, подчеркивая этим, что для меня воспроизвести все так ничего не стоит. Заканчивая рассказ я зевнул.
— Извините меня, — заметил я, — но я немного недоспал. Я ничего не пропустил?
— Нет, — ответил Вулф. — Удовлетворительно. — Он посмотрел на Кремера. — Ну вот, вам теперь известно все, каждое слово. Как вы сами видите, никаких
— Да? — Никакой признательности в голосе Кремера не прозвучало. — Все это я могу изложить в нескольких словах. Вы абсолютно ничего мне не сообщили. Я не верю вам, и вы не можете рассчитывать, что поверю. Почему же тогда вы отпустили ее? По вашим словам, вы загнали ее в угол, из которого она ни за что не могла бы выкарабкаться, однако вы прекратили беседу с ней и отправили ее домой. Почему?
Вулф поднял руку.
— Да потому, что в тот момент от нее было больше нечего ждать. Она опознала Икса для меня или, точнее говоря, сделала весьма основательный намек, который мне нужно было подтвердить. Я сделал это. Теперь, когда мне известен он или она, остальное труда не составит.
Кремер достал сигару из кармана, сунул ее в рот и закусил. Заявление Вулфа не произвело на меня такого впечатления, как на него. Еще вчера, когда я увидел, как Вулф, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза и принялся жевать губами, мне уже было понятно, что следует ожидать сенсацию, хотя я и не думал даже, что это будет сделано столь эффектно. Я опять зевнул, чтобы не выдать Кремеру того факта, что для меня это такая же новость, как и для него.
Кремер вынул сигару.
— Вы это серьезно, да? Вам известно, кто убил Саймона Джекобса, Джейн Огильви и Кеннета Реннерта?
Вулф покачал головой.
— Я не сказал этого. Мне известно, кто писал эти вещи и организовал предъявление исков по делам о плагиате. Вы расследуете несколько убийств, я же расследую несколько фактов мошенничества. Правда, оба Икса являются одним и тем же человеком, но мне нужно лишь разоблачить мошенника, разоблачить убийцу — ваше дело.
— И вы знаете, кто он?
— Да.
— И вам это стало известно из того, что вам вчера рассказала Алиса Портер, а Гудвин все рассказал сегодня мне?
— Да, и мне удалось подтвердить сделанный ею намек.
Кремер сжал в руке сигару, которую, наверное, уже и жевать было невозможно, не говоря уже о том, чтобы курить.
— Ну, хорошо. Вы к подобной лжи никогда не прибегаете. Что же это за намек?
— Вы его тоже слыхали. — Вулф сложил руки на животе. — Всего, что вам сообщили здесь, вполне достаточно. Я предложил мистеру Гудвину полностью повторить вам всю беседу и сообщил вам, что в ней содержалось точное указание, позволяющее установить личность Икса только потому, что считал себя вашим должником, а я не люблю быть в долгу. Я понимаю, чего вам стоило извиниться передо мною. Для этого нужна была большая сила воли, и я очень ценю это, несмотря на то, что вы поступили так в отчаянии, так как при расследовании зашли в тупик и, принеся извинения, тут же немедленно заговорили со мной в столь обычной для вас манере. Теперь мы с вами квиты. Вам теперь известно абсолютно все, что известно мне, и теперь интересно, кто из нас окажется первым, — вы в аресте убийцы или я в разоблачении мошенника.
Кремер сунул было сигару опять в рот, обнаружил, правда, слишком поздно, что она превратилась в какой–то бесформенный комок, выхватил ее изо рта и швырнул в мою корзинку для мусора, промахнувшись фута на два.
Еще некоторое время назад, когда я часа два ломал голову, пытаясь сообразить, что придумает Вулф, чтобы снова оказать давление на Алису Портер, я сказал вам, что вы, наверное, уже все поняли и отнесли меня к числу болванов. Теперь же вы, наверное, зачислили сюда не только меня, но и Кремера, поскольку вы, несомненно, догадались, о чем именно проговорилась Алиса Портер, и вам теперь известно, кто Икс. Но вы–то читаете, а мы с Кремером только слушали. Если вы не видите большой разницы в этом, испробуйте такое положение на себе. Однако даже если вам и известна теперь личность Икса, я все равно продолжу рассказ, так как вам интересно будет знать, как же Вулф разоблачил его… или ее.