Мастера детектива. Выпуск 6
Шрифт:
— К Чарли.
Они уселись на заднее сиденье машины и двинулись по грязным улочкам, которые начинались сразу за вокзалом. Какая-то проститутка показала им язык.
— А как насчет Д-д-д-джо? — спросил Сондерс.
— Не думаю, но давай попробуем.
Машина остановилась неподалеку от закусочной, где торговали жареной рыбой. Полисмен, сидевший рядом с шофером, вылез и ждал приказаний.
— К черному ходу, Фрост, — сказал Мейтер. Выждав минуты две, он постучал в дверь закусочной. Внутри зажегся свет, и сквозь стекло Мейтер увидел длинный прилавок, кучу старых газет и остывшую решетку жаровни. Дверь приоткрылась. Ногою распахнув
— Мистер Мейтер? — сказал Чарли. Он был жирный, как восточный евнух, и ходил походкой уличной женщины, игриво покачивая бедрами.
— Надо поговорить, — сказал Мейтер.
— О, я польщен, — заулыбался Чарли. — Пожалуйте сюда. Я только что улегся.
— Держу пари, что так оно и есть, — в тон ему отозвался Мейтер. — У вас, наверное, уже все в сборе?
— Ну что вы, мистер Мейтер. Какой же вы шутник. Два-три мальчика из Оксфорда, только и всего.
— Послушайте. Я ищу парня с заячьей губой. Ему около двадцати восьми.
— Здесь такого нет.
— Темное пальто, черная шляпа.
— Не видел я его, мистер Мейтер.
— Я бы хотел осмотреть подвал.
— Пожалуйста, мистер Мейтер. Там только два-три мальчика из Оксфорда. Вы не будете возражать, если я спущусь первым? Чтобы представить вас, мистер Мейтер. — Он начал спускаться по каменным ступенькам. — Так безопаснее.
— Я и сам могу за себя постоять, — сказал Мейтер. — Сондерс, останьтесь здесь.
Чарли открыл дверь.
— Ребятки, не пугайтесь. Мистер Мейтер, мой друг.
Они встали рядом на другом конце комнаты, эти оксфордские мальчики, и с неприязненным видом уставились на него. Поломанные носы, расплюснутые уши и синяки на физиономиях говорили о том, что мальчики вели бурную жизнь.
— Добрый вечер, — приветствовал Мейтер честн'yю компанию.
Спиртное и карты уже успели убрать со столов. Он спустился по маленькой лесенке и оказался в комнате с каменным полом.
— Ну-ну, ребятки, не надо бояться, — сказал Чарли.
— Почему бы вам не принять в свой клуб двух-трех мальчиков из Кэмбриджа? — сказал Мейтер.
— Ах, какой вы шутник, мистер Мейтер.
Он пересек комнату, они не спускали с него глаз; говорить с ним они не желали. Им не надо было любезничать, как Чарли, и они не скрывали своих чувств. Они следили за каждым его шагом.
— А что у вас в том шкафу? — спросил Мейтер.
И он направился к шкафу. Они не сводили с него глаз.
— Простите их на этот раз, мистер Мейтер, — сказал Чарли. — Они не имели в виду ничего дурного. Это один из лучших клубов...
Мейтер потянул дверцу шкафа. Оттуда вывалились четыре женщины. Они были как игрушки, сделанные по одной модели, с яркими ломкими волосами. Мейтер засмеялся:
— Забавно. Вот уж чего я не ожидал увидеть ни в одном из ваших клубов, Чарли. Спокойной ночи, джентльмены.
Девушки поднялись и теперь отряхивались. Никто из парней не произнес ни слова.
— Честное слово, мистер Мейтер, — покраснев, тараторил Чарли, когда они поднимались по лестнице. — Мне очень неудобно, что вы застали такое в моем клубе. Не знаю даже, что вы можете подумать. Но ребята ни о чем дурном не помышляли. Только... знаете, как это бывает. Не хотят оставлять своих сестер одних...
— Что там такое? — спросил сверху Сондерс.
— ...ну, я им и сказал, что они могут приводить их сюда, и милые девушки сидят...
— Что там такое? — спросил Сондерс. — Д-д-д-девушки?
— Не забудьте, Чарли, — сказал Мейтер. — Парень с заячьей губой. Лучше дайте мне знать, если он здесь объявится. Вы же не хотите, чтобы ваш клуб закрыли?
— А мне заплатят?
— Заплатят, заплатят, можете не беспокоиться.
Они снова сели в машину.
— Заберем Фроста, потом к Джо, — сказал Мейтер, вытащил записную книжку и вычеркнул еще одно имя. — А потом еще шесть мест.
— Мы не к-к-кончим до трех, — сказал Сондерс.
— Так уж положено. В городе его уже нет. Но рано или поздно ему придется разменять еще одну бумажку.
— Отпечатки пальцев нашли?
— Уйму. Тех, что были на мыльнице, хватит на целый альбом. Похоже, он чистюля. И все же шансов у него нет. Это всего лишь вопрос времени.
Огни Тоттенхэм-Корт-роуд освещали их лица. Витрины больших магазинов еще сияли огнями.
— Неплохой спальный гарнитурчик, а? — заметил Мейтер.
— Слишком много шума, — сказал Сондерс. — Из-за нескольких-то бумажек. Когда вот-вот начнется в-в-в...
— Будь там у ребят наша сноровка, войны можно было бы избежать. Мы бы уже давно поймали убийцу. И тогда весь мир узнал бы, сербы это или... Эх, — тихо сказал он, дав волю воображению, когда мимо проплыл Хилз — неяркое зарево с отблеском стали, — как бы я хотел взяться за такое дело! Убийца, за которым следит весь мир.
— А мы тут из-за б-бумажек... — с досадой сказал Сондерс.
— Нет, тут вы не правы, — возразил Мейтер. — Установленный порядок — вот что главное. Сегодня кража. Завтра — что-нибудь покрупнее. Порядок — это главное. Я так на это смотрю, — заявил Мейтер. Вопреки привычке он позволил себе пофилософствовать. Они объехали площадь Сент-Гайл и повернули на Севн-Дайэлс, останавливаясь возле каждой дыры, которой мог воспользоваться вор. — Для меня не имеет значения, будет война или нет. Когда она кончится, меня все равно потянет на эту работу. Порядок — вот что мне нравится. Мне всегда хочется быть на той стороне, которая вносит в эту жизнь порядок. У них, конечно, тоже есть свои гении, но в основном это просто жалкие мошенники. Жестокость, высокомерие и эгоизм — большего от них не жди.
Перечисленные пороки были в изобилии представлены в заведении Джо. Клиенты, сидевшие за пустыми столами, наблюдали, как Мейтер производит обыск. Запасные тузы были спрятаны в рукавах, виски с содовой убрано с глаз долой, в их взглядах читались особые жестокость и эгоизм. Высокомерие же, вероятно, затаилось в каком-нибудь углу, где, склонившись над листком бумаги, вело само с собой, поскольку не было достойного партнера, бесконечную игру в крестики и нолики.
Мейтер вычеркнул еще одно имя, и они поехали на юго-запад, в сторону Кенсингтона. По всему Лондону сотни полицейских на сотнях машин делали то же самое, что и он: он был частью организации. Ему никогда не хотелось быть лидером, но и отдаться во власть какого-нибудь богом данного фанатика-лидера он тоже не хотел бы, ему нравилось ощущать себя одним из многих тысяч более или менее равных, добивающихся одной, вполне определенной цели. Не ради равенства возможностей, не ради создания правительства из народа, или из самых богатых, или из самых лучших, а просто ради того, чтобы покончить с преступностью, порождающей неуверенность. Ему нравилась уверенность, ему хотелось знать наверняка, что в один прекрасный день он непременно женится на Энн Краудер.