Мастера детектива. Выпуск 6
Шрифт:
Нишу он внимательно оглядел — и внизу, под занавесью, не достигавшей пола дюйма на четыре, заметил носок черной туфли. Он повернулся и спустился в холл. На этот раз дежурный был начеку, но едва он успел раскрыть рот, как англичанин повелительно сказал:
— Будьте добры, дайте мне номер 64.
Дежурный взглянул на него — и повиновался: поколдовал над коммутатором и протянул ему трубку.
— Если через пятнадцать секунд ваш болван не уберется из ниши, я уезжаю, — проговорил тот, положил трубку и двинулся к лестнице.
Ступив в коридор второго этажа, он увидел, что дверь 64-го номера отворилась. Оттуда вышел Роден, бросил взгляд на англичанина и негромко позвал: «Виктор!» Из ниши появился великан-телохранитель:
— Все в порядке, — сказал Роден. — Мы его ждем.
Ковальский нахмурился. Англичанин пошел по коридору.
Роден пригласил его в номер, который теперь напоминал вербовочный пункт. Секретер превратился в председательский стол; к нему был приставлен стул с прямой спинкой. Другого в номере не было, другие принесли и поставили с боков Монклер и Кассон. Они сидели на принесенных стульях и разглядывали белокурого гостя. А он, видя, что сесть перед столом некуда, выдвинул кресло и, пока Роден отдавал распоряжения Ковальскому и запирал дверь, устроился в нем как нельзя более уютно, оглядывая в свою очередь Кассона и Монклера. Наконец Роден прошел на председательское место.
Он тоже посмотрел на лондонского гостя и остался доволен, а полковник в людях разбирался. Шести с лишним футов ростом, разменял четвертый десяток, худощавый, атлетическое сложение. Выглядит прекрасно, загорелое лицо с правильными чертами; правильными и неприметными. Руки спокойно лежат на подлокотниках — выдержки ему, видно, не занимать. Вот только глаза… Роден видывал и жалкие, сырые гляделки хлюпиков, и тусклые, опасные глазные провалы одержимых, и суровые глаза солдат. Эти глаза глядели прямо и открыто; они были сероватые, словно застланные морозной утренней дымкой. Роден не сразу заметил, что выражения в них нет, что они служат мглистой завесой работы мысли, и ему стало не по себе. Человек порядка и дисциплины, он терпеть не мог неуловимого, а стало быть, и неподконтрольного.
— Кто вы такой — нам известно, — в упор начал он. — Представимся же и мы. Я — полковник Марк Роден…
— Знаю, — прервал его англичанин, — начальник оперативного отдела ОАС. А это — майор Рене Монклер, казначей, и господин Андре Кассон, руководитель французского подполья. — Он обмерил обоих взглядом и достал сигареты.
— Откуда же вы это знаете? — поинтересовался Кассон, пока тот прикуривал. Англичанин откинулся в кресле и выпустил изо рта длинную струйку дыма.
— Господа, будем играть в открытую. Я знаю, кто вы такие, вы знаете, кто я. Занятия у нас с вами необычные, хотя и похожие. Но за каждым вашим шагом следят, а я — вольная птица. У меня побуждения корыстные, у вас — идейные. Однако же и вы, и я — специалисты своего дела, так что давайте без околичностей. Вы наводили обо мне справки: немудрено, что это до меня дошло. Естественно, я полюбопытствовал, кто это мною интересуется. Может, мне хотят за что-то отомстить, а может, что-то предложить: разница существенная. Я выяснил, что справки наводит ваша организация, и просидел два дня в Британском музее за подшивками фрацузских газет. И когда нынче явился ваш птенец-посыльный, это меня ничуть не удивило. Bon. [42] Я, стало быть, знаю, что вы за люди, чем занимаетесь; вопрос в том, чем я вам могу служить?
42
Хорошо ( фр.)
Молчание затянулось. Кассон и Монклер выжидательно поглядывали на Родена. Полковник парашютно-десантных войск глядел на наемного убийцу, тот не отводил глаз. На своем веку Роден навидался головорезов, и ему было ясно, что этот подойдет. От Монклера и Кассона больше ничего, собственно говоря, не требовалось.
— Вы уже составили себе представление о нашей организации, и я не стану вам о
Мы предполагаем — пока лишь предполагаем — прибегнуть к услугам опытного специалиста, но деньги на ветер бросать не хотим. Первым делом желательно знать, стоит ли игра свеч.
Роден нарочито тянул: он знал ответ на этот вопрос. В непроницаемых серых глазах мелькнуло подобие выражения.
— Нет на свете человека, заговоренного от пули убийцы, — сказал англичанин. — Де Голль появляется на люди очень часто, и, конечно же, убить его возможно, но вот скрыться после этого шансов мало. Так что вернее всего поручить убийство ненавистного диктатора фанатику, который не пощадит себя. Примечательно, — добавил он не без ехидства, — что среди ваших борцов за идею такого фанатика не нашлось. Оба состоявшихся покушения провалились в конечном счете оттого, что в нужный момент кто-то не стал жертвовать жизнью.
— Немало французских патриотов готовы хоть сейчас… — пылко начал Кассон, но Роден сделал ему знак замолчать, а англичанин даже не взглянул в его сторону.
— В чем же тогда преимущество профессионала? — полюбопытствовал Роден.
— Профессионал действует хладнокровно, без воодушевления и, по всей вероятности, избегнет элементарных ошибок. За отсутствием идейных побуждений он не станет в последнюю минуту колебаться из-за того, что, положим, при взрыве погибнут случайные люди; как специалист в своем деле, он предусмотрит все до мелочей. Успех тоже предусмотрен и более вероятен, чем у других; однако профессионал и пальцем не шевельнет, пока не продумает, как ему спастись после этого успеха.
— И как по-вашему, с точки зрения профессионала, можно ли убить Великого Могола и спастись самому?
Несколько минут англичанин молча курил, задумчиво глядя в окно.
— В принципе — да, — ответил он наконец. — В принципе это всегда возможно, если все толком продумать заранее. Но это случай чрезвычайно трудный, вне всякого сравнения.
— Почему же вне сравнения? — спросил Монклер.
— Да потому что охрана де Голля начеку и ждет покушения ежедневно. Все главы государств состоят под охраной, но если на них не покушаются, то с годами охрана становится проформой, нудным обрядом; охраняют спустя рукава. И когда вдруг раздастся смертельный выстрел, начинается суматоха, благоприятная для убийцы. А де Голля охраняют зорко и бдительно, и если смертельный выстрел все-таки раздастся, то никакой суматохи не будет, тут же кинутся за убийцей. Да, задача эта в принципе выполнимая, но очень и очень трудная, труднее всякой другой. Вы успели здорово напортить дело, господа.
— Но если мы все-таки поручим это дело профессионалу… — начал Роден.
— Вам ничего другого не остается, — спокойно заметил англичанин.
— Почему же это? У нас найдется немало готовых на подвиг патриотов.
— Ну да, у вас найдутся Ватен и Кюрютше, — согласился белокурый англичанин. — Сыщется, пожалуй, и новый Дегельдр, а то и Бастьен-Тири. Но вряд ли ваша троица пригласила меня сюда, чтобы порассуждать о политических убийствах или похвастаться, что у вас есть кому пальнуть в президента. Вызвали вы меня, с большим запозданием сообразив, что в вашей организации полным-полно вражеских агентов, мгновенно выведывающих все ваши замыслы; вызвали потому, что всех ваших людей знает в лицо каждый французский полицейский. Стало быть, вам нужен человек со стороны. Это верно: только такой вам и годится. Осталось найти исполнителя и определить цену. Господа, вы, кажется, на меня уже насмотрелись.