Мастера книги
Шрифт:
И только спустя лет пятнадцать после смерти деда меня настигла его весточка. Я тогда взялся сделать ремонт в теперь уже моей квартире собственными силами и при замене полов обнаружил тайник, где хранилась одна единственная книга. Сначала я решил, что она старинная, но позже понял, что это был труд моего деда. На мгновение я даже увидел в воображении, как дед пишет ее гусиным пером, на старой бумаге, макая перо в изготовленные по старинной технологии краски или чернила.
Текст в книге деда был только на первой странице, где он вывел каллиграфическим почерком: «Никогда не верь тем, кто благоговеет перед святынями – эти люди способны на всякую гадость». Остальные пятьсот с чем-то страниц состояли сплошь из орнаментов
Надо сказать, что я не перенял от деда страсть к старинным книгам. Для меня они так и остались красивыми безделушками, за которые одержимые ими люди отваливают огромные деньги, но книга деда меня буквально заворожила. С упорством параноика я изо дня в день перелистывал ее страницы, вглядываясь в орнаменты, и это рассматривание творений деда давало мне такой кайф, который я не мог получить ни от водки, ни от травы, ни от женщин. Наверно, только инстинкт самосохранения заставлял меня продолжать убивать ставшее столь драгоценным время, общаясь с друзьями и с женщинами, хотя женщины снимали сексуальное напряжение, позволяя тем самым еще глубже отдаваться созерцанию книги.
А в день моего тридцатилетия случилось То Самое.
Помню, гости тогда засиделись до двух. Вино, трава, закуски… все было на уровне. Всем было весело, всем было хорошо. Когда же гости ушли, я, словно наркоман за своей дозой, бросился к книге. Но стоило мне только дотронуться до нее, как меня пронзила острая боль. В одно мгновение тело перестало быть моим, и я рухнул на пол. Я умирал, и когда я умер, тело осталось лежать на полу, а я…
Я стоял на прибрежном песке. Сзади был океан, спереди – лес. На мне не было ни одежды, ни обуви, – там одежда была неуместной. Откуда-то я знал, что я был на острове, и что в лесу меня кто-то ждет. Да, чуть не забыл… была ночь, но это не мешало мне достаточно хорошо видеть. Скорее всего, пейзаж освещался луной, но саму луну я не помню.
Из леса вышел дед. Я сразу же его узнал, несмотря на то, что практически его не помнил. Я знал, что он умер, но меня совсем не удивило его появление, наоборот, оно показалось тогда мне более чем уместным.
Обрадовавшись, я захотел броситься деду на шею, задать ему кучу вопросов, сказать, как я его люблю, и как мне его не хватает, но дед, видя мое состояние, сделал какой-то (я его не уловил) жест рукой, и меня словно парализовало. Он не сказал ни слова, и, тем не менее, я понял, что в этом месте такое поведение невозможно, что я должен соблюдать протокол, а протокол требовал, чтобы я с достойным видом проследовал за дедом. Убедившись, что я это понял, дед повернулся и пошел в лес. Опасаясь за свои ноги, я пошел следом. Боялся я зря – под ногами всю дорогу была мягкая, похожая на дорогой ковер трава.
Дед привел меня на лесную поляну, посреди которой горел костер наверно в человеческий рост. Вокруг костра сидели люди. Все они, как и мы с дедом, были обнажены. При нашем появлении один из мужчин поднялся на ноги и сделал несколько шагов нам навстречу. Он буквально излучал силу, мудрость и власть.
– Подойди к ней, – приказал он мне.
Несмотря на неопределенность этой команды, я понял, что надо делать. Приблизившись к костру, я увидел нечто, купающееся в его пламени. Это была Книга с нечетным количеством страниц, столь же неописуемая, как и невозможная в привычной реальности. Книга открылась, и я наполнился пониманием.
Проснулся я во второй половине дня. В постели, но одетым. Самочувствие было таким, словно мне сделали общий массаж монтировкой. Решив, что это похмелье, я полностью отдался на милость времени, но моя болезнь длилась больше недели. Все это время я находился в жутком, полубредовом-полудремотном состоянии. Я постоянно слышал какой-то шепот, словно мне шептали что-то в оба уха одновременно; вокруг сновали какие-то тени… Из постели я выбирался
Наконец, наваждение кончилось, и я смог подняться с кровати. Я был настолько слаб, что меня швыряло по сторонам, как пьяного. Еще через день я уже смог вернуться к книге деда. Каково же было мое удивление, когда я понял, что могу ее читать!!!
То, что я принимал за орнамент, было текстом… Нет, скорее даже не текстом, а проводником сознания в ту область, где было сокрыто знание. «Читая» книгу деда, я словно бы видел то, что он пытался мне рассказать, а то, что книга была написана для меня, не вызывало никаких сомнений.
Я видел, как умирающий боец открывал ему тайну, потому что он не мог, не имел права унести ее с собой, а больше никого из достойных рядом не было… Я видел, как дед в тайне от всех раз за разом убеждался в правильности слов умершего бойца, но каждый раз отказывался верить увиденному. Видел, как позже он по крупицам собирал древнее знание, а потом переписывал его в книгу. Я видел, как однажды он получил приглашение на остров, и как он встретился с Книгой с нечетным количеством страниц…
Когда же мне открылась история и география острова, а также истинное назначение Книги, я тоже долго не мог поверить увиденному. Да и как можно поверить в такое! И, тем не менее…
И, тем не менее, мы далеко не первые и далеко не последние среди тех, кто считал или будет считать эту планету своей. Сотни тысяч лет назад на Земле достигла расцвета цивилизация совершенно непохожих на нас существ. Их уровень развития значительно опережал наш, а наука достигла высот, позволивших им не исчезнуть бесследно с лица Земли, когда случилась глобальная катастрофа. Вовремя обнаружив, что солнечная система входит в зону смертельного для них излучения, от которого нет никакого спасения, они смогли переместить свои сознания в Сеть или Лабиринт – информационный мир, немного похожий на нашу виртуальную реальность.
На границе реальностей они оставили своеобразный модем в виде Книги с нечетным количеством страниц, позволяющий сознанию тех, кто сумеет его найти, подключаться к Сети или Лабиринту.
Тысячелетия сменяли друг друга. На земле воцарялся новый биологический вид. Появились те, кто посвятил свои жизни изучению собственного сознания или магии. Со временем эти люди открыли, что те бездонные просторы, которые сейчас принято называть коллективным бессознательным, являются не частью нашего психического процесса, а некой реальностью, в которой, как в нашем обыденно мире существуют тела, обитают наши сознания. Изучая этот поистине бескрайний мир, они обнаружили, что за его пределами находится еще более удивительная область, название которой мой психический аппарат перевел как «межпиксельное пространство». На границе между коллективным бессознательным и межпиксельным пространством и находится Остров Книги. Причем именно Книга решает, кто может приблизиться к ней. Так Книга объединила вокруг себя группу посвященных в ее тайны, которая получила название Тайный Круг Мастеров Книги.
Вот только Книга открывала каждому свое, наиболее близкое ему знание, и Мастерам Книги пришлось искать способ для тайного хранения и передачи знания Книги. Эта задача была не из легких как минимум по двум причинам: во-первых, сами знания были из тех, которые невозможно облечь в слова; во-вторых, ни один человек, не одобренный Книгой, не должен был иметь ни малейшего шанса добраться до ее тайн. И Мастера справились с этой поистине неимоверной задачей. Они изобрели язык оформления книг, благодаря которому именно шрифт, расположение текста, украшающий книгу орнамент, а никак не содержащийся в книге текст имели истинное значение. При этом они не только смогли записывать все свои тайны, но и, создав армию переписчиков, копировать его без всякой угрозы утечки информации. В результате знание оказалось спрятанным у всех на виду.