Мастерская хирурга
Шрифт:
Третья палата — женская ортопедическая. В ней двенадцать представительниц прекрасного пола в возрасте от полутора лет до самого почтенного, с самыми различными заболеваниями позвоночника.
Задерживаюсь около больной Е. Это женщина средних лет после операции на пояснично-крестцовом отделе позвоночника по поводу сползания пятого поясничного позвонка. Первые четыре недели после операции прошли без каких-либо коллизий. А в начале пятой внезапно острые боли в грудной клетке, кровохарканье, кашель. Типичная тромбэмболическая пневмония — воспаление легких вследствие попадания в легкое сгустка крови — тромба, перенесенного током крови из области операции в легочную ткань. В прошлом, до широкого применения в клинике метода гемодилюции, разработанного и внедренного в клинику Н., о чем будет сказано позже, такие осложнения были частыми.
И еще в этой палате лежит Маша. Теперь ей лет тринадцать. У нее тяжкая сколиотическая деформация позвоночника. В семилетнем возрасте она попала ко мне в клинику с явно прогрессирующим правосторонним грудным сколиозом. Проведенное обследование и динамическое наблюдение подтвердили довольно быстрый темп прогрессирования болезни. Ей впервые в клинике было решено применить для лечения метод программированной электростимуляции — разработанный в клинике способ. Эту первую операцию делал я с участием И. Небольшая по объему и характеру операция прошла без осложнений. В процессе операции в Машин организм вживлен был автономно работающий электростимулятор с заданной программой, проводники от которого подключены к нужным мышцам на выпуклой стороне искривления туловища.
Эффект этой операции был разительным. В течение полугода искривление позвоночника не только не увеличилось, но даже несколько уменьшилось. Все мы очень радовались этому. Машу отпустили домой на амбулаторное лечение. А через три месяца она поступила в клинику вновь. При контрольном обследовании было обнаружено, что имплантированный стимулятор перестал работать. Проверка показала, что имеется обрыв проводников и электрическое раздражение не достигает нужных мышц и не вызывает их избыточной работы, столь нужной для предупреждения увеличения искривления позвоночника. От повторной операции Машины родители отказались. Они согласились лишь на операцию удаления электростимулятора. В последующем, наблюдая за Машей и констатируя прогрессирование болезни, я неоднократно в более настойчивой форме предлагал ее родителям оперативное лечение. Однако они упорно отказывались от него. И вот теперь у Маши грубое, тяжкое искривление позвоночника. Несмотря на это, родители ее и сейчас не склонны соглашаться на оперативное лечение.
Каждая встреча с Машей для меня — укор судьбы.
После нее мы оперировали еще целый ряд ребятишек и достигали нужного результата.
Остальные пациенты этой палаты благополучны. Чувствуют они себя как обычно — «нормально». Так всегда они отвечают на мой вопрос о самочувствии. Да и Е. уже на пути к выздоровлению от возникшего осложнения. Кашель почти прошел. Прекратилось и кровохарканье. В легком, правда, еще прослушиваются влажные хрипы.
Хозяином следующей, четвертой палаты является А., тот самый, который опаздывает на конференции и старается незаметно проскользнуть на свое место. Крупный парень с правильными, приятными чертами лица. В последние годы отпустил бороду и усы, которые ему идут. Борода волнистая, русая, и придает А. сходство с древним витязем. Правда, он носит очки, за которыми видны сероватые, чаще улыбающиеся глаза. В общем-то А. толковый человек, достаточно работоспособный и исполнительный. Правда, немножко себе на уме. Ну что же, если в меру, то не страшно. Лишь бы это не стало постоянным правилом его жизни. Он уже несколько лет работает в клинике. Тоже старожил. Завершил очень интересное исследование по биомеханике передней продольной связки. Сейчас заканчивает оформление кандидатской диссертации. А вот в хирургической ортопедии преуспел не очень. Я не улавливаю у него стремления упрочить свое положение в хирургии. Он не дежурит на неотложной помощи, несмотря на мои настоятельные рекомендации.
Четвертая палата — мужская ортопедическая. В ней двенадцать человек. Из них семь с болезнью Бехтерева. Трое с тяжкими искривлениями поясничного и грудного отделов позвоночника. Один с поражением грудопоясничного отдела и правого тазобедренного сустава, один с поражением шейно-грудного и грудопоясничного отделов — его голова, вернее, лицо обращено к собственному животу, и, наконец, двое с деформацией шейного отдела. Все они находятся в различных стадиях обследования и лечения. С ними полная ясность и проблем нет. Следует только выполнить и осуществить намеченный план лечения.
Мальчик со спондилолистезом — сползанием поясничного позвонка, двое юношей с юношеским кифозом и двое с врожденными грудными кифозами — горбами.
Осматриваю больных. Смотрю кое-какие данные обследования, дополнительно сделанные к моему обходу, отдельные листки назначений. Вроде бы все нормально.
Пятая палата на шесть человек. Ее ведет М. В этой палате лежит Мамука — юноша из Грузии. Лечу его третий год. На днях сделал последнюю, завершающую операцию укорочения правого бедра. Он страдает детским центральным спастическим параличом, на фоне которого развился тяжелейший сколиоз. На позвоночнике я оперировал его четыре раза, так как приходилось расчленять операции на более «мелкие» этапы. Проведенное лечение улучшило состояние и вид Мамуки. Надеюсь, что последняя операция облегчит ходьбу. Отрадно, что он изменился не только физически, но и духовно. Я вспоминаю первые встречи и беседы с ним. Это был неразговорчивый, нелюдимый, замкнутый и вечно «сердитый» юноша. А сейчас с ним приятно поговорить. Доброжелателен, приветлив, разговорчив. Так что мы, хирурги-ортопеды, устраняя телесные недуги, лечим и души наших пациентов!
Здесь, в пятой палате, лежит еще один юноша из Грузии — Зураб. Я принял его в клинику по просьбе Ксении Ивановны, которую об этом попросил главный нейрохирург Грузии. Случилось это более года тому назад. Юноша стал отмечать болезненность в спине и ограничение подвижности в позвоночнике. Вначале эти явления возникали периодически, а затем проходили, но в последнее время приняли постоянный характер. Родители юноши «обошли» с ним весь медицинский свет: лечебные учреждения Грузии, Центральный институт ортопедии и травматологии в Москве, Центральный московский институт нейрохирургии, побывали в Киеве, в Риге — и вот привезли его ко мне.
Обследование позволило установить наличие опухоли, поразившей корень дужки и дужку восьмого грудного позвонка справа. Не исключалась так называемая «остеоид-остеома» — своеобразная, в общем-то доброкачественная в биологическом смысле опухоль, которая всегда почти сопровождается значительными, выраженными болями. Единственно реальным в этих условиях было оперативное лечение, которое следовало провести побыстрее, так как хотя опухоль и определялась как доброкачественная, но росла она в просвет позвоночного канала и сдавила спинной мозг, грозные симптомы чего уже отчетливо выявились. Свое мнение я высказал родителям юноши, и они после некоторых колебаний согласились на оперативное лечение.
Операция у Зураба прошла спокойно, да и объем ее был не велик. Сзади я обнажил правую полудужку восьмого грудного позвонка, которая оказалась истонченной и частично разрушенной. Под ней я обнаружил опухоль, в виде коричневатой пластинки толщиной до одного сантиметра, которая внедрялась в просвет позвоночного канала и образовывала вмятину в дуральном мешке. Я убрал опухоль полностью. Дуральный мешок запульсировал, вмятина исчезла — сдавленный мозг расправился. Я тщательнейшим образом проверил надежность гемостаза — остановки кровотечения из поврежденных сосудов и ушил рану. Юноша хорошо вышел из наркоза. Я проверил чувствительность в ногах, движения в них. И объем движений и все виды чувствительности в норме. Какого-либо беспокойства он у меня не вызвал, и я спокойно ушел из клиники.
Утром Зураб пожаловался на чувство тяжести в ногах. Это меня обеспокоило. Объективно не было выявлено каких-либо нарушений деятельности спинного мозга. К обеду появилась слабость в ногах, а вечером был выявлен нижний паралич. Еще при первых симптомах неблагополучия больному был назначен курс необходимого лечения в основном в виде средств и лекарств, направленных на расширение кровеносных сосудов, так как возникшее осложнение я расценил как спазм — сокращение просвета артериальных сосудов, питающих нижний грудной отдел спинного мозга. Я тщательно анализировал случившееся. Другого не могло быть. Аналогичное осложнение имело место в моей практике у Вани К., у которого после операции по поводу сосудистой опухоли тела первого поясничного позвонка — гемангиомы — развилось подобное осложнение на операционном столе. Оставалось проводить необходимое энергичное лечение и терпеливо ждать.