Мастерский удар

Гейдж Элизабет

Фрэнси взяла бумагу и попыталась сосредоточиться на тексте:

«Тому, кого это может заинтересовать. Удостоверяем, что мисс Фрэнси Боллинджер находилась на службе в „Магнус индастриз инкорпорейтед“ с 25 июня 1955 года по 3 сентября 1956 года. За это время мисс Боллинджер проявила себя отличным работником, неутомимым и преданным делу, служившим интересам корпорации с огромной энергией и трудолюбием. Выполненная ею работа заслуживает всяческих похвал.

Мы рекомендуем мисс Боллинджер с самой лучшей стороны любой организации, которая решит предложить ей работу, и при необходимости готовы подтвердить

эту характеристику по телефону».

Фрэнси была слишком ошеломлена происходящим, чтобы заметить – эта блестящая рекомендация не содержит и малейшего намека на характер работы, проделанной ею для корпорации.

Она недоуменно посмотрела на Олдрича:

– Не понимаю… Если ко мне так относятся, то почему увольняют?

Олдрич улыбнулся:

– Кто может разобраться в намерениях великих людей? Скажем так: вы не вписываетесь в их планы.

Тут Фрэнси вспомнила о Париже.

– Во Франции я занималась подготовкой к очень сложной операции, – сказала она, забыв о собственных эмоциях. – Завтра запускают новую систему. Я отложила пуск, чтобы прилететь сюда. Это очень трудно сделать без меня. Вряд ли операторы смогут самостоятельно ввести в действие систему, особенно если возникнут проблемы.

Холодная улыбка на лице Олдрича заставила ее опомниться.

– Не стоит волноваться. Об этом позаботятся, – заверил он.

Фрэнси вздохнула:

– Ну что ж… думаю, мне лучше подняться и забрать свои вещи из кабинета.

Он покачал головой:

– Это уже сделано. Все запаковано и будет доставлено к вам домой или куда захотите, по одному вашему слову.

Фрэнси, чуть побледнев, взглянула в глаза своему мучителю.

– У меня много деловых и личных вещей в Париже… – начала она.

– В данный момент их собирают и перешлют вам. Парижская квартира принадлежит корпорации. Должен добавить, что пропуск, позволяющий вам проходить таможню без досмотра, ликвидирован как в Париже, так и в других городах. Это не вопрос вашей честности, поверьте, а обычная процедура.

Фрэнси поняла. Отныне она «персона нон грата» в «Магнус индастриз» и не может возвратиться в парижский компьютерный центр, даже не имеет права подняться наверх. В офис Джека, например…

– Хорошо, – сказала она, желая только одного – уйти отсюда как можно быстрее. Джек узнает, кто за этим стоит. Необходимо сейчас же поговорить с ним.

Олдрич проводил ее до двери, открыл тяжелую створку и подождал, пока Фрэнси выйдет на улицу. Она была слишком потрясена, чтобы попрощаться с ним.

Остановив такси, она дала водителю свой адрес. Едва очутившись в квартире, Фрэнси метнулась к телефону и набрала номер «Магнус индастриз». Ответила телефонистка. Фрэнси попросила Джека Магнуса.

Послышался щелчок, потом звонки.

– Офис мистера Магнуса.

– Хелло. Я… мистер Магнус сейчас на месте?

– Простите, кто его спрашивает?

– Фрэнсис Боллинджер.

Последовала странно многозначительная пауза.

– Извините, мисс Боллинджер, – мгновенно похолодевшим голосом ответила секретарша, – мистера Магнуса сейчас нет.

– Но это очень срочно, – настаивала Фрэнси. – Меня только что отозвали домой из Европы. Дело касается новой компьютерной сети, которая разрабатывалась под руководством Дже… мистера Магнуса. Я немедленно должна переговорить с ним.

– Боюсь, ничем не могу помочь, мисс Боллинджер. Видите ли, мистера Магнуса нет в стране. Дозвониться до него невозможно.

Фрэнси дрожащей рукой сжала трубку.

– Но это в самом деле крайне важно. Не будете ли вы так добры дать мне адрес, по которому его можно найти.

– Весьма сожалею, – ответила секретарша и, помолчав, добавила: – По правде говоря, мистер Магнус уехал в свадебное путешествие.

Кровь в жилах Фрэнси застыла. Секретарша еще что-то говорила, но она не различала ни единого слова и через мгновение повесила трубку.

Подойдя к окну, девушка взглянула на улицу. Город выглядел незнакомым. Словно она никогда не жила здесь… события разворачивались с такой быстротой, что у Фрэнси просто не было времени опомниться и прийти в себя. Она вдруг оказалась словно в ином мире. Усталость и потрясение сделали свое дело. Мысли безумным вихрем кружились в голове, несвязные, непонятные, оборванные…

Зазвонил телефон. Фрэнси немедленно подняла трубку, надежда вспыхнула в ней с прежней силой. Но это оказался представитель камеры хранения, спросивший, в какое время ей удобнее получить вещи. Фрэнси пробормотала, что ждет их сегодня днем.

Через час рассыльный привез несколько коробок с книгами, статьями и канцелярскими принадлежностями из ее офиса в «Магнус индастриз», где она не была уже восемь месяцев. В том, что происходило, чувствовалась чья-то жестоко-умелая рука…

Фрэнси расписалась за вещи, проводила рассыльного и села, бессмысленно уставившись на громоздившиеся на полу коробки. Наконец, заметив сверху стопку конвертов, она разрезала тесемку. Корреспонденция в основном содержала служебные записки и рекламные проспекты. В самом низу лежал конверт с ее именем, написанным знакомым почерком.

Дрожащими пальцами Фрэнси разорвала плотную бумагу и достала письмо.

«Дорогая Фрэнси!

Я пишу тебе, чтобы сказать самое главное, чего никогда и никому не говорил.

Когда-то я пытался предостеречь тебя насчет опасностей, ожидающих нас обоих в «Магнус индастриз». Но только сейчас я понял, к сожалению, слишком поздно, что недооценил их.

Мой отец-могущественный человек, обладающий большей властью, чем кто-нибудь из нас может представить. В этом и только в этом причина случившегося. Все не так, как кажется с первого взгляда. Прошу тебя только, не верь происходящему. Моя женитьба на Белинде ничего не значит. Однажды я буду свободен, и, когда этот день настанет, я найду тебя и попытаюсь заслужить твое прощение и твою любовь.

До этого времени я не имею права осложнять твою жизнь своим присутствием в ней. Прошу простить меня и, умоляю, привыкни к мысли-все, что случилось, нереально, реальны только мы, ты и я.

Знай, что я люблю тебя и всегда буду любить, больше, чем себя, больше своей жизни.

Джек.»

Дочитав до конца, Фрэнси уставилась в пространство перед собой, потом скомкала записку, судорожно прижала к груди и выбросила в корзинку для бумаг.

Вернувшись к окну, она долго смотрела на плывущий мимо поток людей. Каждая уходящая минута казалась еще одним кинжалом, вонзающимся в кровавую рану в сердце. Фрэнси сидела словно каменное изваяние, не замечая ничего вокруг.