Мать не одиночка
Шрифт:
— Не могу я за ним смотреть. На, бери ребёнка и не выдумывай глупости всякие, что ты сейчас зятьку моему будешь нервы мотать? Он за рулём! Ещё врежется, не дай бог, во что, а ты будешь виновата. На! — буквально спихнула в руки мне сына, Егор ещё и разревелся от такой неожиданной смены бабушкиного настроения.
— Он тебе не зять! — эмоции переполнили, уже и ребёнок не сдерживал, только покачивала его, но ему-то от этого ни холодно, ни жарко, плачет он и всё тут.
Мать орёт, бабка орёт!
Только
— Давай Ирочка я повожусь, мы наверх пойдём. — забрала у меня ребёнка, а я стою как дура в ступоре напротив мамы и даже не знаю, что сказать, хотя слов было выше крыши.
— Ну? Успокоилась? — мама сложила руки на груди и уставилась на меня так, что стало стыдно.
Плакать захотелось как в детстве, когда колготки белые капроновые порвала, один день их в школу только относила.
— Мама я опять беременная! — тут я уже не выдержала, заревела и повисла у неё на шее.
— Ооо! Ну теперь то зятёк точно не отвертится, женится как миленький, а ты не реви! Вот чего Егорка от молока отказался, и я ну надо же, не догадалась, а у меня таких мамочек знаешь сколько было? Даже на наш маленький городишко с десяток наберётся. Ну всё! Не реви! Вредно реветь тебе. Чего ты ревёшь-то? Что за трагедия?
— Я не знаю мама! — я просто уже ревела, не задумываясь о причине своих рыданий.
Успокоилась только когда выплакалась, и напилась чая горячего, приторно-сладкого.
— Ты отдыхай, а я с Егором повожусь. — мама уложила меня как меленькую, даже одеяло, как в детстве подоткнула со всех сторон.
Я осталась одна, недолго ещё поскуливала от обиды, оттого, что всё так коряво у меня складывается, да и заснула мечтая уже не о предложении нормальном от Ивана, а о дочке.
Разбудил меня Иван. Щекотал мой висок до тех пор, пока мне не надоело отмахиваться от его руки, а он ещё и смеялся гад!
А мне что-то не смешно было. Хотелось огреть его чем-то тяжелей подушки.
— Ирка, ты не там спишь. — что-то невнятное для меня сказал, и подхватил на руки.
— Что происходит? — я уже окончательно проснулась, в голову лез всякий бред, что вроде как меня выселяют прямо сейчас.
— Ну вот смотри. Читай. — Ваня вынес меня из детской и остановился у двери напротив.
Пришлось фокусировать взгляд, чтоб разобрать его писанину. Слово я разобрала не сразу, да даже и не разобрала, а вот цифры бросились в глаза.
Триста один.
— Что тут написано? Что за триста один? Отпусти меня, мне неудобно. — наврала Ване, пытаясь опуститься на пол, но он не собирался меня отпускать, хотя трясло его заметно.
— Злюка! Санаторий Родник, номер триста один. — быстро прочитал и занёс в комнату, ту самую, которую он и занимал не так давно.
— Что это значит? — я ничего не
Зачем мне напоминает этот чёртов санаторий и тот номер, в котором бросил меня?
А я забыла. Не думала, что забуду. Егор со своим рождением перечеркнул в памяти всё плохое и глазками своими зелёными стёр эти три цифры.
— Вот тут ты типа спишь да, а я никуда не должен был уезжать. — Ваня опустил меня на кровать, даже одеялом прикрыл.
— Я не понимаю ничего, что происходит? — попыталась встать.
— Пчела! Лежи говорю! Я и так нервничаю, а ты капризничаешь! Полежи пять минут, потом будешь мне мозг выносить своими капризами. — вернул меня обратно головой на подушку.
Ну хорошо. Глубоко вдохнула.
— Давай закрывай глаза. — потребовал он в придачу.
Сложно мне было послушаться, но я зажмурилась.
— Открывай. — шепнул Ваня в самое ухо.
Открыла глаза. Ваня стоял на коленках прям на кровати, на его дрожащей ладони лежало кольцо. До меня вроде дошло, что к чему, но он молчал, словно завис.
— Мм. — я промычала спустя минуту тишины, глядя ему в глаза, может что-то скажет?
— Замуж… — выдавил из себя Ваня дрожащим голосом, вот-вот заплачет.
Таким я его видела впервые. Душа, казалось, разорвётся, если я увижу его слёзы. И теперь я поняла его, почему он не мог видеть моих слёз. Когда я плачу, он испытывает то же самое, но мы девочки не гонимся за мужественностью, плачем тогда, когда нам плачется.
— Я согласна! — сама встала на коленки напротив него, схватила это кольцо и повисла на его шее.
Если и заплачет сейчас, то пусть я этого не вижу, а то разревусь похлеще, чем при маме.
Глава 32
Иван
Ага! Отлегло! Пока я бутылку намывал, позади тещенька нарисовалась. Не успел в себя прийти от концерта Егора, от Иркиных слёз, а тут новый стресс позади топчется, икает и явно собирается вгрызаться в мой мозг.
— Что-то хотели Анастасия Николаевна? — спросил её уже, а то сопит в спину словно я преступник, а она мой конвоир.
— Естестно! — словцо-то выбрала не по пьяному языку.
— Слушаю вас внимательно. — чуть не попросил её бодренько болтать, а то ночь, и спать охота.
— Я интерес проявить хочу. Вы я смотрю уже второго состряпать успели, а жениться-то вы собираетесь? Или так и будете сожительствовать? Или это у вас, как сейчас модно, свободные отношения? — тёща упёрла руки в бока и задрала нос, ну точно Ирка, она так же делает, когда злится.
Я ещё немного потупил, переваривая её текст, в частности про второго. Кто кого состряпал и что там за свободные отношения ещё?!