Мать железного дракона
Шрифт:
Показалась Иннис Туле, которую узким полумесяцем обхватывал небольшой городок. Место для нее на лесистом склоне Бен-Морг [7] на полпути к вершине расчищали с помощью бульдозеров и динамита. Сразу над базой склоны становились значительно круче, и громадная гора устремлялась ввысь в последней тщетной попытке взять штурмом небеса. Разумеется, саму базу с воздуха заметно не было: ее защищали мощные охранные чары невидимости, хотя тот, кто летел на драконе или создании схожей волшебной мощи, мог бы вычислить ее местоположение с помощью специального прорицательского оборудования. Леталось здесь расчудесно, но что касается внеслужебного времени, база, совершенно определенно, располагалась в самой заднице мира. За главными воротами – несколько баров и мужских клубов, парочка лавок с амулетами, кинотеатр – вот, в общем-то, и все, больше в увольнении податься было некуда.
7
Место для нее на лесистом склоне Бен-Морг… – Бен-Морг – гора в Киммерии во вселенной Конана-варвара.
Остальные драконы, казавшиеся с такого расстояния крошечными мошками, кружили над базой – заходили на посадку, держась на разной высоте. Один за другим чудовища соскальзывали вниз, приподняв и изогнув крылья, чтобы увеличить сопротивление, уменьшались до точек, замедлялись и всего в нескольких дюймах от взлетно-посадочной полосы задирали нос; затем после небольшой пробежки с распахнутыми крыльями, развернутыми параллельно земле, попадали прямиком в руки стоявшей наготове оружейной бригады, снимавшей с них лазерные копья, пушки Гатлинга [8] , ракеты «воздух – воздух» – все это входило в список обязательного снаряжения для драконьих полетов через полную опасностей пустоту между мирами.
8
…снимавшей… пушки Гатлинга… – Орудие (картечница) Гатлинга – многоствольное скорострельное орудие, изобретенное в XIX веке.
Кейтлин заняла свое место среди заходящих на посадку, и тут же в ее ухо дохнул жарким вкрадчивым шепотом Кролик из Дома Онира [9] (из всех пилотов авиабазы этот фокус умел проворачивать лишь он один):
– Эй, милашка, что на тебе надето?
Кейтлин фыркнула. Кролик отменно умел волочиться и славился этим своим умением. После окончания службы он, несомненно, должен был прославиться еще больше.
– Летная куртка.
Кабину тряхнуло от небольшой турбулентности, попа подскочила в кресле, и Кейтлин силой мысли чуть подрегулировала крыло.
9
…Кролик из Дома Онира... – В греческой мифологии Онир – бог вещих и лживых сновидений, сын богини ночи Нюкты.
– Я про то, что под курткой.
– Форма.
Турбулентность закончилась. Кейтлин пробежалась взглядом по приборам. Все в норме.
– Скажи же мне, что на тебе возмутительное кружевное белье, которое едва прикрывает твои прелести. Черное. Или… нет, погоди-ка! Бесстыдно темно-красное. Черное белье – признак бедного воображения.
– Ты бы со своим воображением держал от меня руки подальше.
Температура двигателя чуть высоковата, но вполне в переделах нормы.
– Увы, мое воображение противится узде. Вырвавшись из стойла, оно перемахнуло через ворота и мчится галопом куда ему вздумается, волоча за собой беспомощного меня – одна нога застряла в стремени, заляпанная грязью голова вся распухла и покрылась шишками и синяками, ведь ее протащили сквозь тернистые изгороди твоего гнева, проволокли по каменистой земле твоего равнодушия. Ты не думай – моего мнения никто и не спрашивает, когда речь заходит о том, стоит ли сходить с ума по твоим упругим…
– Немедленно прекрати! Или я обвиню тебя в домогательствах и сдам следственной комиссии – глазом не успеешь моргнуть.
Высота, направление, скорость – все четко, строго по инструкции с точностью до запятой.
– Повинуюсь малейшей твоей прихоти, – театрально вздохнул Кролик. – Ну что ж, я следующий на посадку. Прощай, холодная красавица, прощай, прощай. – Его голос стих, а с ним пропало и ощущение присутствия.
И как раз вовремя, потому что Кейтлин уже готова была рассмеяться, а поощрять Кролика не хотелось. Тут попробуй засмейся – таким, как он, только того и надо.
В это самое мгновение ее дракон начал выкидывать кренделя. Сначала сбился с ритма один из двигателей – чуть заметно, почти неуловимо. (Но Кейтлин же была пилотом 7708-й, она-то слышала.) Потом она почувствовала, как драконица борется с ее властью. (Но змея подчинялась ее разуму и помыслить не могла вырваться на волю.)
– Ах ты ж мерзкая гадина, – пробормотала Кейтлин. – Что такое в тебя вселилось, во имя Повешенного Бога?
На ответ она не рассчитывала. Драконы никогда не отвечают на вопрос – разве что обратиться к ним напрямую с помощью определенных протоколов, да и то не факт. Они гордые создания, подверженные странным настроениям.
Но, как ни странно, 7708-я заговорила. Голосом низким и задушевным, будто у пласта коренной породы перед землетрясением:
– Меня, драконья сыть, терзают сомнения. Я спрашиваю себя, насколько мудра связавшая нас судьба. Взвешиваю варианты. Раздумываю, не лучше ли разбить оземь эту смертную оболочку, испепелив твою мерзкую плоть и освободив собственный дух, чтобы он смог вернуться в огненные чертоги, из которых его так надолго изгнали. Твоя смерть станет для меня маленьким прощальным подарком, незначительным, но забавным пустячком. Воображаю, как ты будешь вопить от страха до самой земли.
О-го-го.
Во время полета Кейтлин маленькой частицей своего разума всегда оставалась внутри драконьего сознания и чувствовала настроение 7708-й, пребывая наполовину собой, наполовину драконицей. И потому сразу поняла, что внезапный приступ злобы с примесью меланхолии куда как реален и весьма опасен, и устремилась вовнутрь, нащупывая точки управления драконом, утверждая свою власть.
– Ты опять завелась с войной и уничтожением? Впрочем, как и всегда.
– Что толку от учтивости, когда имеешь дело с тебе подобными. Поэтому скажу прямо: ты червь, не более. Это я знала еще до твоего рождения. Но кто же в таком случае я? Я, рожденная, чтобы стать властью предержащей в тех краях, какие ты и вообразить не можешь, – я повинуюсь прихотям оседлавших меня бледных маленьких паразитов. А теперь, выходит, я должна… Фуй! Когда же суждено мне снова очиститься?
В обычных обстоятельствах дракон – лучшая игрушка, какую только девушка может прицепить себе между ног. Кому это было знать, как не Кейтлин, которая провела внутри 7708-й сотни часов. Но когда драконы принимаются себя жалеть, то превращаются в невыносимых нытиков.
– Будет тебе война, – пообещала Кейтлин. – Рано или поздно. На подходе всегда очередная война.
Глубоко во тьме драконьего разума затеплилась искорка веселого изумления.
– Это, мерзостная дочь человечья, вернее, чем ты думаешь. Ты наполовину смертная, а значит, была рождена лишь для того, чтобы погибнуть. Если посчастливится, в небе, в сражении, а нет – из-за предательства и обмана.
– Я тоже тебя люблю, Семь тысяч семьсот восьмая.
– Не дерзила бы ты, кукла! Иначе замуруют тебя в печную трубу и забудут о твоем существовании [10] . Чудно. Ты сама все это на себя навлекла. Вот тебе мое пророчество: грядет буря, и когда она разразится, ты пожалеешь, что так легкомысленно отнеслась к моим словам.
7708-я умолкла и почти полностью вышла из разума Кейтлин – так, что та содрогнулась от внезапно накатившего холода.
По радио сквозь треск помех донесся голос командира эскадрильи:
10
Не дерзила бы ты, кукла! Иначе замуруют тебя в печную трубу и забудут о твоем существовании. – Отсылка к колдовской кукле, которую могли использовать для наведения порчи или, наоборот, для защиты.