Мата Хари. Танец любви и смерти
Шрифт:
– Не знаю, как тебе сказать…
– Скажи хоть что-нибудь. Ну, например, зачем ты искал меня на озере.
– Видишь ли, с тобой хочет встретиться один очень влиятельный человек…
– Переспать собирается, что ли?
– Ты стала циничной.
– А ты – рохлей.
Он примирительно махнул рукой и при этом чуть не облил себя горячим кофе.
– Давай не будем ссориться? Просто я передаю тебе то, что должен сказать. Сразу хочу предупредить – сексом здесь и не пахнет. Чисто деловое приглашение.
– И что это за тип? Какой-нибудь маньяк?
– Не говори глупости! Это полковник Николаи, глава нашей разведки.
– Ничего себе! – И Маргарета умолкла, пытаясь понять, какие чувства вызвала в ней эта новость.
В тишине прошло несколько минут, в течение которых она приходила в себя от изумления.
– Итак, давай начнем сначала, ты кто? Представься, пожалуйста.
– Ты про меня все знаешь. Могу повторить еще раз.
– Только в части Николаи.
– Хорошо. – И Киперт в общих чертах пересказал свой разговор с начальником разведки.
– Х-м-м… Значит, он хочет, чтобы я стучала немцам на французов… Ты меня за кого держишь? Передай ему, чтобы он катился к чертям свинячьим!
Она схватила сумочку и быстро начала запихивать туда разложенную на прикроватном столике мелочь – расческу, зеркальце, портсигар с монограммой. От возбуждения у нее дрожали руки. Даже во время ссор Киперт никогда не видел ее в такой ярости.
– Грета, не надо так все драматизировать, – заискивающе проговорил неудачливый вербовщик. – Если тебе его предложение не по душе, то ведь тебя никто не заставляет. Мы просто сделаем вид, что этого разговора не было. А я придумаю, что сказать Николаи. Ну, не сердись на меня, девочка. Давай не будем мешать наши личные отношения и политику.
– Ты говоришь это мне? – еще больше рассвирепела Маргарета, поправляя туалет и надевая туфли. – Сам начал разговор, а теперь на попятную? Ишь, какой умный! Чтоб я тебя больше не видела, понял, негодяй? Скажи своему шоферу, чтобы тот немедленно отвез меня в гостиницу!
– Но он давно спит…
– А мне наплевать! Отвези меня домой, а то хуже будет! Я сейчас заору на всю улицу, и тебе придется долго объяснять жене, почему в ее отсутствие из вашей уютной спальни доносились женские вопли.
Вконец деморализованному Киперту стало совсем нехорошо. Эта сумасшедшая запросто может опозорить его перед соседями! Достаточно того, что его ждет малоприятный разговор с Николаи. Не хватало только, чтобы к этому добавилось обвинение в прелюбодеянии с француженкой. Слава богу, что скоро он вместе со своим полком будет далеко отсюда. Звание ротмистра – вещь приятная, но своя репутация дороже.
Приняв к сведению эти соображения, он снова позвал слугу, и тот возник на пороге с такой быстротой, словно подслушивал под дверью.
– Вилли, разбудите Рудольфа. Пусть он отвезет мою гостью куда она захочет.
«К дьяволу», – добавил он про себя.
Не прощаясь, Маргарета выскочила из спальни, оставив после себя легкий запах духов.
Больше она никогда не виделась со своим бывшим любовником, который, мучимый дурными предчувствиями, отправился на следующий день объясняться в уже знакомое мрачное здание.
К его величайшему изумлению, беседа с шефом разведки прошла довольно мирно. Тот только выразил сожаление, что миссия лейтенанта не увенчалась успехом, и отпустил его на все четыре стороны.
Но стоило окрыленному Киперту выйти за порог, как Николаи дал волю своему гневу. Надо же быть таким идиотом! Не успев двумя словами перекинуться с дамочкой, сразу выложил ей все в лоб! Только дело испортил! Черт бы побрал этих хваленых аристократов, у которых мозгов меньше, чем у курицы! Этому дураку есть только одно применение – и, вызвав преданную секретаршу, он категорически потребовал:
– Магда, проследите, чтобы только вышедший из моего кабинета лейтенант при первой возможности отправился на передовую! Кайзеру нужны преданные офицеры. Вот пусть господин Киперт, который так рвался послужить Отечеству, отправляется на русский фронт.
Скромно одетая женщина, походившая больше на продавщицу крупного магазина, чем на человека, знавшего многие тайны рейха, даже бровью не повела. Для их конторы давно не было секретом, что начало войны с Россией произойдет со дня на день. Черкнув пару слов в блокноте, который держала в руках, Магда склонила голову, давая понять, что приняла указания шефа к исполнению.
Участь бедного Киперта была решена.
Маргарета тоже чувствовала себя неуютно. Правда, это не мешало ей активно готовиться к премьере, заказать целую кучу новых туалетов и заводить краткосрочные романы с немецкими офицерами, но все было как-то зыбко и странно.
В отличие от демократичного Парижа Берлин был милитаризован до невозможности. Немцы раздражали и пугали ее своей чванливостью и агрессивностью. Было такое ощущение, что огромный голодный хищник вырвался из клетки и, жмурясь от солнца, оглядывается по сторонам, выбирая добычу. Везде славили императора, словно это был не человек, а полубог, которым он, кстати, себя и ощущал.
Всегерманское помешательство с каждым днем набирало обороты. На каждом углу продавались портреты кайзера с горящими глазами и лихо закрученными усами. Во всех ресторанах и кабачках только и было разговоров об избранности немецкого народа.
Пятнадцатого июля, во время празднования двадцатипятилетия пребывания Вильгельма II на троне, весь Берлин высыпал на улицу. Почтенные бюргеры разве что не кидались под копыта коня, на котором в парадном мундире ехал пятидесятипятилетний германский император и прусский король. По всей Германии творилась та же вакханалия выражения верноподданнических чувств. Кругом раздавались хвалебные речи, возводились монументы в честь Гогенцоллернов и проводились парады.