Матабар. II
Шрифт:
Ардан понимал намеки. Тем более, когда их и не скрывали.
— Вижу, вы придерживаетесь вашей стратегии, — подмигнул, со все той же, лисьей усмешкой, Плащ. — Это похвально… Но вернемся к делам. Через восемь дней состоится коронация. Праздник, гуляния и все такое прочее. Во дворце Царей Прошлого, где и будет происходить основное торжество, вечером прогремит торжественный бал. Собственно, на нем Император и представит вас, а так же амнистию вашей семьи.
Ардан едва сдержался, чтобы не сказать, что амнистировать семью было не за что, поскольку дедушка и отец теперь под присмотром Спящих Духов.
— Вы будете стоять рядом с Императором и, надеюсь,
И это не прозвучало угрозой, а простой констатацией факта. И этот нюанс пугал куда сильнее любых угроз.
— После бала в течении трех дней вы будете гостем дворца, но, лично от себя, не советовал бы вам покидать своих покоев, но это так — к слову. Голова у вас светлая, может прислушаетесь… — Плащ прокашлялся и продолжил. — Двадцать четвертого числа вас привезут на церемонию открытия и зачисления в Большой, после чего наши с вами дороги разойдутся. Мы не собираемся держать вас на коротком поводке или, как вам кажется, в плену. Корона внесла за вас оплату первого семестра, так что его отходить вы обязаны, а затем, если не сможете сдать экзамены для получения стипендии и одобрения субсидирования дальнейшего обучения, да и если просто захотите уехать — мы будем, если честно, только рады. Чем дальше потомок Арора Эгобара от столицы, тем спокойнее для всех, что бы там будущий Император не мнил себе о единении народов на нашей, теперь, общей земле. Наивный человек на престоле, что может быть хуж…
Плащ осекся.
— Взгляд Ведьмы, да? — произнес он, на миг убирая ладонь под шляпу, а затем, немного подумав, доставая обратно. — У меня два амулета против него, а я даже не почувствовал, как вы лезете в мой разум.
Ардан отвел взгляд в сторону.
Он и не лез.
Но, видимо, это было как и с Дэвенпортом — тот по какой-то неясной причине решил взять и рассказать Арди про отопление и насосы, хотя сам юноша нарочно информацию не вытягивал, лишь задумался о ней.
Такое впечатление, что чем больше Ардан занимался Звездной Магией, тем крепче становилось его искусство Эан’хане.
— А, значит не специально, — словно мысли его прочитал Плащ. — Тогда постарайтесь лучше контролировать эту вашу особенность, чтобы, как я уже сказал ранее, не потеряться где-нибудь на скалах…
Они замолчали на несколько секунд. Самых, пожалуй, длинных секунд в жизни Арди.
— Так что, если подытожить нашу с вами встречу, то после двадцать четвертого числа вы учитесь семестр в университете, живете в общежитии, ходите на лекции, едите, спите и стараетесь сделать так, чтобы мы с вами больше не встретились, — глаза Плаща сверкнули так, что едва было не порезали лицо Арди. — Потому что, юноша, если мы с вами, все же, встретимся, то, значит, для этого произошла настолько веская причина, что вашей семье, увы, придется хоронить вас в пустом гробу.
Закончив, Плащ поднялся с места и, одним единым движением, правой рукой надел шляпу, а левой убрал пистолет в подвесную кобуру под плащом. Ростом он оказался едва ли выше ста семидесяти сантиметров, но при этом показался Арди чуть ли не громаднее горного тролля.
— Я бы сказал до новых встреч, — произнес он у самых дверей. — Но, поверьте, Ардан, вы этого не хотите.
И он ушел, оставив юношу в одиночестве. Белым
« Вампиры и их проклятый слух»?
Ардан бы еще добавил — « Орки, и их проклятый длинный язык».
Глава 33
Арди лежал на полу и смотрел под потолок, где парила маленькая ледяная копия Кайшаса. Она выписывала пируэты вокруг изменчивых кучевых облаков, порой превращавшихся в такие родные и знакомые пики Алькады.
Их суровый, в чем-то даже грозный вид неприступных скал, нависших над пропастями, устланными верхушками елей и сосен, теперь казался таким вожделенным. Местом, где все было понятно и знакомо.
Дом…
Четырехкрылый орел парил среди них, порой падая в сторону зеркальных гладей широких озер, таких чистых, что даже в самых глубоких местах можно было наблюдать за тем, как суетились рыбки у песчаного дна.
Прошло уже три дня с тех пор, как Ардан общался с Плащом. И все эти три дня он никак не мог выкинуть из головы навязчивый вопрос. Назойливым комаром в ненастное утро тот жужжал в его сознании не давая покоя.
А зачем?
Такой вот вопрос.
А зачем все это? Ради чего? Что вообще Арди хотел от своей жизни? Там, на горных пиках, все было так просто… охота, игры, друзья, а здесь…
Нет, он, разумеется, сотрудничеством с короной обеспечивал жизнь своей семье, но не стоит так уж сильно обманываться подобными мыслями.
Корона обустроила жизнь Шайи, Эрти, Кены и Келли вовсе не потому, что хотела умаслить, пусть и правнука Арора Эгобара и сына Гека Абара(Гектора Эгобара). Нет. Вовсе не поэтому.
Если Император действительно хотел показать первородным расам, что с его правлением начнется новая глава, то тому требовался яркий пример.
Что-то подсказывало Ардану, что в следующем после коронации газетном выпуске он увидит не только свою физиономию рядом с будущим Императором Павлом IV, но и фотографию некоего дома в Дельпасе и его счастливых жителей. И это как нельзя лучше продемонстрирует новые возможности для таких, как семья Эгобаров.
А что дальше…
Когда Арди был маленький, ему нравилось изучать свитки Атта’нха и искусство Эан’хане, потому что оно напоминало о дедушкиных рассказах и сказках, с детства занимавших мысли ребенка словами «магия» и «волшебство».
Теперь же…
Ардан поднял руку и ледяная копия Кайшаса, сложив крылья, опустилась ему на ладонь.
Теперь он проводит часы в тренировочном зале на другом конце материка, пытаясь отточить заклинания, у которых лишь одна цель — сражение.
Что в этом красивого, что в этом сказочного, да и… зачем и с кем ему сражаться?
Так что он каждый раз возвращался к прежнему вопросу.
А зачем?
И не находил ответа. И если Арди раньше не понимал кто он такой — охотник матабар или, теперь уже, начинающий маг людей, то сейчас добавился еще один вопрос — а куда он идет. И с какой целью.
С какой целью дедушка, которого он считал добрым и смешным, оказался прадедушкой, пролившим реки крови не только солдат Империи, но и ни в чем неповинных гражданских.
С какой целью его отец, некогда простой егерь, вдруг оказался сперва бандитом Шанти’Ра, кровожадным и жестоким, а затем героем не стихающего конфликта Фатийской границы, сражавшимся за тех, кого прежде ненавидел, а затем еще и полюбившим человеческую женщину.