Матабар
Шрифт:
— Кто это? — чуть съежился Антон, а Март немного вздрогнул.
Ну да, Атта’нха что-то говорила о том, как речь вампира внушает непроизвольный страх представителям человеческого рода.
— Цасара, — только и ответил Арди, будто это все объясняло.
Он вздохнул и покачал головой. Кто бы мог подумать, что за сегодняшний день ему уже второй раз придется прибегать к науке Эан’Хане.
— Задерните полог, — попросил он. — мне нужна тьма.
— Но вы только что…
— Пожалуйста, — перебил Арди настолько
Антон посмотрел на врача и тот едва заметно кивнул, после чего отец девушки все же закрыл полог, крепко затянув шнурки на шторках.
Но как бы не старался Антон, в вагончик все равно проникали лучики света, тонкими полосками прорываясь сквозь прорехи в ткани, через крепления и щели в досках. Так что для глаз простого человека вагончик погрузился в вязкий сумрак, граничащий с мраком, но для Матабар…
Арди, пусть и в серых тонах и не так отчетливо, как при свете солнца, вполне себе все видел.
— Ваши глаза… — прошептал было Март, но осекся и, аккуратно обойдя Арди, взял за плечи Антона и отвернул того в сторону.
Отец девушки был слишком занят состоянием своей дочери, чтобы разглядеть лицо склонившегося над ней мага, так что не заметил немного вытянувшихся по вертикали зрачков и через чур ярко светящейся янтарной радужки.
Именно так, если верить Эрти, Анне и остальным, выглядели глаза Ардана в темноте.
— Потерпи немного, — прошептал он на ухо девушке и принялся за дело.
И если когда он, неумело, дрожащими руками, расстегивал корсет и распутывал завязки на платье у Анны, то сейчас его пальцы бежали по одежде быстро и ловко; и даже самые тугие пуговицы и самые хитро завязанные шнурки ему не мешали.
Он не испытывал ни малейшего влечения к этому детенышу, так что даже когда следом за иссиня-черным платьем в сторону легла бежевая нательная рубашка, а потом и нижнее белье, то… Ардан лишь отстраненно отметил, что у девушки весьма крепкое тело и не более того.
Аккуратно, стараясь лишний раз не шевелить (насколько это было возможно) больную, он переворачивал её с бока на бок, проводил пальцами по коже, надавливая в тех местах, что казались ему слишком уж припухшими или наоборот — растянутыми. От каждого движения Эрда начинала стонать и что-то неразборчиво шептать, из-за чего Арди приходилось делать перерывы, чтобы больная могла набраться хоть немного сил.
— Что там…
— Не оборачивайтесь, — судя по звуку Март дернул Антона за плечи. — Смотрите перед собой и доверьтесь господину магу.
Арди же, начав с плеч, шеи и груди, уже перешел к пояснице, пока, наконец, в крестце, практически между ягодицами, не обнаружил искомый след.
Маленькая точка, похожая на простую родинку, с едва-едва заметным ореолом.
Неудивительно,
Накинув на девушку одеяло, он прислонился к бортику телеги.
— Цасара, — позвал он тихим шепотом.
— Да, малыш?
— Ты знаешь местную флору?
Вампир ответила не сразу.
— Скажи, что тебе нужно и… надейся, что я это найду.
— Хорошо, — выдохнул Ардан и посмотрел на лежавшего перед ним детеныша. У того осталось совсем немного времени… — Мне нужны деревянная кружка, кипящая вода, два листа Рассвета Шахаша, который наверняка кто-нибудь да сорвал, еще корень вереска, три бутона василька, аконит и стебель душицы.
— Я попробую собрать, — только и ответила Цасара.
Потянулись томительные минуты ожидания. Март отпустил Антона и тот опустился на сундук у изголовья. Грубыми, дрожащими руками, он настолько аккуратно и нежно гладил спутанные волосы дочери, что становилось удивительно, как много любви и сострадания хранилось в сердце этого обтесанного ветрами мужчины.
Март же, усевшись рядом с Арди, просто молча смотрел перед собой в темноту.
Сам Ардан мысленно раз за разом повторял рецепт зелья, не зная получится ли у него приготовить все так, как нужно, или нет. За время жизни в Эвергейле он лишь несколько раз помогал кому-то со здоровьем, но только в тех случаях, когда от него требовались лишь самые простые знания Эан’Хане.
— Что, по итогу, произошло? — Март, все же, не выдержал и нарушил тишину.
— Её укусил жук Шахаш, — ответил Арди, не сводя глаз с постепенно темнеющих губ девушки. У той осталось всего несколько часов… — Он питается листьями ядовитого куста, который растет на берегу некоторых рек. И этими же листьями обожают питаться медведи, для которых яд Рассвета Шахаш не представляет опасности, а листья очень сладкие, так что… Бывает они прям под чистую сгрызают весь куст, вот жук и защищает свою территорию. А у медведя шкура толстая, еще и шерсть, так что жуку не прокусить её и яд от жала остается только на поверхности кожи, но боль вызывает ужасную. После такого какое-то время медведь больше не суется к кустам.
— Надо же, — протянул Март, теребя в руках сигару, от которой пахло незнакомым сортом табака. — никогда не слышал о таком… а почему тогда название такое странное — Рассвет Шахаш?
— Потому что яд очень медленный, — пояснил Ардан. — И если жук кусает человека, то тот еще какое-то время живет, не чувствуя при этом боли от укуса. От пары дней, до чуть больше, чем неделю, а умирает, обычно, во сне. Ночью. Ну и находят его…
— На рассвете, — закончил за него Март.
Арди машинально кивнул, не отдавая себе отчет, что в темноте людям этого не видно.