Matador
Шрифт:
Естественно, Винсенте, как человек вежливый и расположенный к Рафи, всего этого вслух никогда не скажет. Но слепой слышит гораздо лучше, чем зрячий. И Рафи все прекрасно понял по интонациям, которые промелькнули в речи Винсенте.
— Да, — кивнул Рафи. — Я обязательно должен с ними поговорить. Но хочу это сделать один, понимаешь? Будет неловко, если мы завалимся так поздно вдвоем в незнакомый дом. Так что ты лучше ступай к себе. Спасибо тебе большое за все.
Рафи протянул руку. Винсенте немного поколебался, но, решив, что лучше дать себя уговорить,
— Если тебе понадобится моя помощь — смело обращайся. Дорогу ко мне тебе покажет любая собака в этом городе. Так что найдешь меня легко. Обязательно приходи, если будет нужно, хорошо?
Рафи кивнул,
— Что ж, — сказал Винсенте, — удачи тебе, матадор.
И Рафи услышал его быстро удаляющиеся шаги.
— Мария? — судя по голосу, собеседником Рафи был совсем дряхлый старик.
Еще стоя на крыльце и слушая, как хозяин, шаркая, покашливая и поминая богородицу, идет к двери, Рафи понял, что хозяин далеко не молод. Голос подтвердил догадку.
— Мария?.. — повторил старик. — Ну да, ну да… Как же не знать, знаю. А ты Рафи? Долго же ты шел…
— Да, — удивленно ответил юноша. — А откуда вы меня знаете?
— Я тебя не знаю и знать не хочу! — раздраженно проскрипел старик. — Не даешь покоя старому человеку… Никакого почтения к тому, кто тебе годится в прадеды.
— Извините, — смутился Рафи. — Я не знал…
— Конечно! — перебил его старик. — Где уж тебе знать. Ладно, недосуг мне тут с тобой на сквозняке беседы вести… Ну да, ну да. Вот что Мария просила передать, коли ты здесь появишься: она ждет тебя в соседней деревне, той, что вниз по реке… Ну да, ну да. В таверне. Торопись. Она не будет долго ждать… Так она сказала. Ну да, ну да.
Старик закашлялся и, не слушая больше начавшего что-то бессвязно бормотать юношу, захлопнул дверь. Рафи остался на крыльце один. Сказать, что он был растерян или удивлен, — значит ничего не сказать. Он чувствовал себя как человек, увидевший говорящую лошадь.
Выходит, Мария знала, что он будет искать ее. Более того, была уверена в этом. А может быть, вообще разыграла свое исчезновение… Не было никакой поездки. Она просто отправилась в соседнюю деревню ждать, когда Рафи последует за ней. Только для чего ей это было нужно? Что это за игра? И какая роль отведена Рафи в этой игре?
Юноша осторожно спустился с крыльца и вышел на улицу. В городе стало заметно тише. Близилась ночь. Холодная осенняя ночь. Рафи задумался. Итак, Мария ждет его… Неизвестно, давно или недавно, но ждет. Старик сказал, что нужно поторапливаться… Деревня недалеко, всего день ходу. Но день, если ты видишь. А как туда добраться слепому? Да по берегу реки… Вниз по течению. Все возможно, если немного подумать. Все возможно… Но сколько времени займет дорога? Сутки? Двое? Да какая разница? Ведь там она… Ждет… Значит, все-таки она не бросила его. Но что же тогда?
Рафи тряхнул головой. Слишком много было вопросов. Если отвечать на них, он простоит здесь до самой зимы. Нужно было что-то делать. Рассудок говорил, что нужно вернуться домой, хотя это
Но та частичка Рафи, которая вывела его на арену и заставила пойти в город на поиски девушки, настойчиво подталкивала к решительным действиям прямо сейчас, сию секунду. Да, скоро на город опустится ночь. Но что в этом слепому?
Он живет во тьме. Да, у него нет с собой ничего, кроме палки. Ни еды, ни теплой одежды. Но разве он не достаточно молод и силен, чтобы обойтись без всего этого? Ведь не на другой конец света ему предстоит идти! А всего-то в соседнюю деревню. Чего же ждать?
Он колебался еще какое-то время, но, в конце концов, сначала медленно и нерешительно, а потом все тверже зашагал на шум реки. Казалось, ноги сами решили все за своего хозяина.
ГЛАВА 11
Нет смысла описывать в подробностях путь Рафи к той деревне. Он шел вниз по течению реки, стараясь не удаляться от нее. Он шел, подчиняясь своему чутью, подобно лесному зверю. Слух, обоняние и осязание заменяли ему зрение. И в большинстве случаев не подводили. Лишь однажды он угодил в топь, и провалился почти по пояс в холодную хлябь. Но неимоверным усилием, напряжением всех сил он сумел выбраться оттуда. Когда человек один и знает, что ему не на кого рассчитывать, он способен творить чудеса. Недаром лишь тот, кто прошел испытание одиночеством, может познать себя.
Дорога в деревню, где ждала Мария, заняла у Рафи целую ночь и почти весь день. Лишь под вечер он, усталый, замерзший, весь оборванный и неимоверно грязный, почувствовал близость человеческого жилья. А еще через час он появился на окраине деревни, распугивая крестьян своим видом. Правда, шарахались от него только взрослые. Стайка местной детворы тут же увязалась за этим странным пришельцем. Поначалу они следовали на почтительном расстоянии, но потом, когда поняли, что этот грязный незнакомец ничего не видит, осмелели. Дети плохо знакомы со страхом и состраданием, с теми страхом и состраданием, которые понятны взрослому человеку. То, что у взрослого может вызвать слезы жалости и гримасу брезгливости, у ребенка вызывает лишь любопытство и смех. Вот и для деревенских детей оборванный слепой, ковыляющий по пыльной улице, был не больше чем развлечением. Чуть-чуть жутковатым, но от этого еще более притягательным.
Рафи слышал их обидные выкрики, чувствовал, как его дергают сзади за одежду, пытаются подставить подножку, ему в спину угодило несколько комков грязи, а какой-то не в меру ретивый сорванец попытался вырвать из рук палку. Но что он мог сделать? Несколько раз он что-то прорычал, скорчив жуткую гримасу, но это еще сильнее развеселило детей. Ударить кого-нибудь из них Рафи не решился.
Так он и дошел до середины деревни, сопровождаемый криками и смехом. Но, как известно, всегда плохое ведет за собой на поводу что-то хорошее.