Математики тоже шутят
Шрифт:
— Вот вы все время говорите про D(x), — решил поинтересоваться я, — а как эта величина называется в теории вероятностей?
— Она называется... она называется... депрессия, — немного смущаясь, с трудом выговорила она.
Я не удержался от иронического комментария:
— Ваш ответ вызывает у меня глубокую дисперсию.
Только тут студентка вспомнила правильное название.
19. Вспомнил
В
— Как называется эта величина?
— Эта величина, — бойко начинает студент, — выражается вот по такой формуле через...
— Постойте, — перебивает преподаватель, — я вас не спрашиваю, как получить эту величину. Я спрашиваю, как она называется.
— Н-ну... — неуверенно говорит студент. — ...Сигма.
— Нет, нет, не надо как она обозначается. Как она называется?
Студент растерянно молчит.
— Ну, как ее у вас на лекциях называли? — пытается помочь преподаватель.
Лицо студента озаряется счастливой улыбкой:
— А-а! Вспомнил! Она называется ХРЕНОВИНА! Наш лектор так и говорил: «Берем эту хреновину...»
20. Кто громче?
Эта легендарная история произошла на мехмате несколько десятилетий назад. Двое разгильдяев-студентов на лекции популярного на факультете профессора С., уютно расположившись на верхнем ряду устроенной амфитеатром аудитории, решили сыграть в одну азартную и опасную игру. Первый тихим шепотом произносит непристойное слово «ж...па» и кладет на стол пятак (в те времена пять копеек стоили гораздо больше, а стипендия равнялась 40 рублям). Второй повторяет то же слово чуть громче и кладет на кон свой пятак. Первый говорит еще громче и снова добавляет пятак и так далее. Тот, кто уже не может, опасаясь лектора, произнести запретное слово громче, чем соперник, проигрывает, и победитель забирает все деньги...
Так они играли, все более повышая ставки, и кучка пятаков, заранее заготовленных, достигла уже внушительных размеров. В конце концов, роковое слово достигло слуха лектора. Быстро оценив ситуацию и вычислив источник звука, он коршуном взлетел на верхний ряд. Внезапно представ перед потрясенными студентами, он гаркнул на всю аудиторию «Ж...па!» и по праву сгреб все пятаки себе. На этом партия закончилась. Говорят, больше в эту игру на мехмате не играли...
21. Задом наперед
Реальный случай в одном из московских педвузов. Экзамен по математическому анализу. Студентка дает определение предела последовательности:
— Число A называется пределом последовательности, если для любого эпсилон задом наперед...
— Постойте! — изумленно перебивает ее экзаменатор. — Откуда вы взяли такое странное определение?
Студентка ударяется в слезы:
— Но так было на ваших лекциях! Вы сами так
— Ну что вы, милочка! — смеется профессор. — Я говорил чуть-чуть иначе: «...для любого эпсилон, заданного наперед...».
22. Тонкая подсказка
...Нужно сделать последний шаг и доказательство будет завершено. На лекции в воздухе уже витает неуловимая еще догадка. Но аудитория молчит и, талантливо мучаясь вместе с ней, Григорий Михайлович Фихтенгольц, наконец, теряет терпение и восклицает:
— Ну, маленькое красненькое с вишневой косточкой внутри... Ну, что это такое?!
(Цит. по книге: Славутский И. Ш.И в шутку и всерьез о математике. СПб., 1998.)
23. Святая простота
Из письма читателя в редакцию журнала «Наука и жизнь»:
История эта происходила в 1990 году на зачете в одном из Рижских вузов. Студентку спросили про сечения цилиндра. Что отвечать — она не знала. Преподаватель, желая вытянуть из нее хоть что-нибудь, доброжелательно говорит:
— Петрова, ну вы дома морковку резали?
— (недоуменно) Да...
— А по диагонали?
— (еще более недоуменно) Да-а...
— И что у вас в сечении получалось?
— Морковка...
24. Гога
Выпускники Физтеха старшего поколения наверняка с дрожью вспоминают преподавателя с кафедры высшей математики Игоря Агафоновича Борачинского, известного в студенческой среде, как «Гога». О его строгости на семинарах и экзаменах рассказывали легенды, ставшие впоследствии неизменной частью физтеховского фольклора. Вот лишь несколько из них.
Однажды на экзамене Гоге Борачинскому попался некий отличник. Помучив его изрядно, он собрался ставить бедняге тройку.
— Игорь Агафонович, поставьте мне лучше два, — взмолился студент, надеясь на пересдачу, где можно попасть к нормальному преподавателю и получить привычную пятерку.
— Нет. Вы в принципе не можете выучить больше, чем на три.
— Игорь Агафонович, — канючит отличник, — ну я вас очень прошу!
— Ну, ладно, — смягчается Гога. — Вот вам еще задача. Если решите — ставлю два, а не решите — уходите с тройкой.
25. Что так, что эдак
У Гоги Борачинского было очень слабое зрение, и он обычно читал, поднося написанное близко к глазам. Как-то раз он принимал задание по матанализу у группы студентов. Берет первую тетрадку, подносит к лицу, читает, через пять секунд откладывает:
— Два!
Берет вторую тетрадку, опять подносит, читает, через пять секунд:
— Два!
И так несколько раз подряд. Наконец, берет очередную тетрадку и долго изучает ее. Проходит пять минут, десять.
— Да, в этом что-то есть, — задумчиво бормочет Гога, продолжая изучать тетрадь.