Материалы сайта Savetibet.ru (без фотографий)
Шрифт:
– Ваше Святейшество, во время недавнего визита председателя правительства КНР Ху Цзиньтао в Индию один из тибетских студентов предпринял попытку совершить акт самосожжения. Нет ли опасности, что борьба за свободу Тибета впоследствии может принять более радикальные формы?
Я, действительно, испытываю опасения и беспокойство на этот счет. С самого начала я придерживался подхода, который я называю политикой Срединного пути – мы не добиваемся независимости Тибета, отделения от КНР, но стремимся найти взаимоприемлемое решение в рамках конституции КНР. Именно на это направлены мои усилия. Однако по сей день я не вижу никаких признаков прогресса и, что наиболее важно, никаких признаков улучшения ситуации в самом Тибете. Напротив, репрессии ужесточаются, а в мой адрес звучит все более и более резкая критика. Вполне естественно, что в этих условиях тибетское сообщество в Тибете и за его пределами начинает испытывать глубокое разочарование. И инцидент, на который вы ссылаетесь, - это знак того, что тибетцы начинают терять терпение.
– Ваше Святейшество, недавно вы высказали пожелание посетить Китай и Тибет. Если китайское правительство даст вам разрешение на посещение Тибета, как видится вам этот визит?
Впервые я высказал пожелание посетить Тибет в 1983 году. Но прежде я хотел направить в Тибет делегацию своих представителей. Эта делегация должна была подготовить мой визит, который я предполагал совершить в 1985-том и который уже стоял в планах.
В конце 70-х - начале 80-х контакты между Тибетом и Китаем носили весьма искренний характер. Мой младший брат провел довольно теплую встречу с Дэн Сяопином. Затем, в 1980-х, Ху Яобан посетил Тибет, Лхасу, и признал ошибки прошлого. Атмосфера была очень радушной.
Но в середине 80-х Ху Яобан был подвергнут порицанию, политика в отношении Тибета резко ужесточилась, и визит не состоялся.
С тех пор я неоднократно высказывал пожелания посетить Тибет. В 1983 году я хотел увидеть ситуацию своими глазами и попытаться хотя бы до какой-то степени снять напряженность, построить более сердечные и гармоничные отношения с китайским правительством. Такой была моя главная цель, но, к сожалению, мне не удалось ее достичь.
Сейчас главной целью своего визита я считаю паломничество к святому буддийскому месту в Китае – горе Утайшань. Я испытываю огромное желание посетить это святое место. Я упоминал об этом своем желании еще в 1954 году, но китайское правительство ответило мне тогда, что дороги плохие, и будет трудно организовать мою паломническую поездку. Это намерение остается в моем сердце с тех самых пор. Недавно я вновь упомянул о нем, но для китайского правительство это составляет определенные неудобства.
– Есть ли какая-либо информация о судьбе Панчен Ламы?
О Панчен Ламе, которого избрал я, по-прежнему ничего не известно.
– Как вам видится дальнейшая судьба института Далай Лам в связи с захватом Тибета Китаем?
Еще в 1969 году я выступил с весьма определенным заявлением, сказав, что будущее института Далай Лам будет определять тибетский народ. С начала 60-х мы начали работу по демократизации тибетского общества и в 2001 году избрали политическое руководство посредством демократических выборов. С этого момента я как бы «наполовину в отставке». В своих будущих воплощениях Далай Лама не будет являться главой политической власти. А то продолжит ли свое существование сам институт Далай Лам или нет – решать тибетскому народу.
– Проблемы, подобные тибетской, должны решать сами конфликтующие стороны (в нашем случае Тибет и Китай) или же международные организации, такие как ООН и Европарламент, или же третьи страны, например, США?
В начале 60-х годов тибетский вопрос был вынесен на рассмотрение ООН, и этой организацией были приняты три резолюции. Но в последние двадцать лет мы целиком и полностью полагаемся на прямые контакты с китайским правительством и считаем, что решение должны найти тибетцы и китайцы.
Однако для того, чтобы этот переговорный процесс был эффективным, нам нужна помощь со стороны таких стран, как США, Россия, страны Евросоюза. Мне кажется, Россия могла бы сыграть более важную роль в силу хороших отношений с Китаем. Мы не стремимся к независимости. В действительности, мы помогаем достижению подлинной стабильности, единства и гармонии КНР, которые председатель КНР Ху Цзиньтао считает своими приоритетами.
Выражаем благодарность Верховному ламе Калмыкии Тэло Тулку Ринпоче, главе Республики Калмыкия Кирсану Илюмжинову, представителю Его Святейшества Далай Ламы в России, Монголии и странах СНГ г-ну Таши, пресс-секретарю главы Калыкии Буянче Галзанову и председателю Калмыцкого регионального общества друзей Тибета Антонине Коокуевой за содействие в организации встречи российских журналистов с духовным лидером буддистов Его Святейшеством Далай Ламой XIV.
Мы также благодарим представителей российских средств массовой информации, которые приняли участие в этой встрече:
Инейт (главного редактора журнала «Инейт»), посвятившую целый номер Тибету и Далай Ламе; Марину Максимову («Эхо Москвы»); Василия Гулина («Газета»); Эрдни Шамакова («Интерфакс»); Тараса Белозерова и Леонида Куликова («ТВЦ»); Леонида Кантера и Виктора Музалевского («Рен ТВ»); Венеру Черепину и Татьяну Макарову («Независимая газета»); Оксану Прилепину («Огонек»); Оганнеса Акопяна (НТВ-Армения); Александра Абушинова (главного редактора газеты «Известия Калмыкии»); Санала Шавалиева (главного редактора газеты «Хальмг Унн»); Валентину Андрееву (первого заместителя редактора газеты «Хальмг Унн»); Анжелику Гурскую (главного редактора газеты «Элистинская панорама»); Гиляну Гросул (директора ГТРК «Калмыкия»); Джангара Пуринова (продюсера ГТРК «Калмыкия») и Сергея Очирова (ГТРК «Калмыкия»).
Перевод: Юлия Жиронкина
Я марксист в буддийском одеянии
Между двумя очень политическими встречами с итальянскими властями и двумя очень буддистскими выступлениями на переполненном миланском стадионе Далай Лама дал интервью Le Nouvel Ovservateur. Это душевный и жизнерадостный человек, не упускающий случая посмеяться. В нем нет и тени чопорности. Ни догматического языка, ни проповедей, ни обвинений, ни жалоб. Он говорит о Тибете, Китае, непостоянстве, дельфиниумах, потребности в "другом человеческом существе", "светской объективности". Интервью с духовным лидером и самым бесстрастным политиком на планете.
– Первый вопрос касается вашего взгляда на прошлое. Китайцы упоминают множество мотивов в поддержку их оккупации Тибета. Один из самых сильных аргументов заключается в том, что их вторжение положило конец феодальному режиму, отсталому и неравноправному обществу, где привилегированный класс жил за счет большинства населения. Что это была система, которую следовало свергнуть. Некоторые тибетцы сегодня разделяют такой взгляд на вещи. Согласны вы с некоторыми из подобных замечаний? Как вы оцениваете прошлое?
– Никто не может сказать, что Тибет прошлого был совершенным государством. Безусловно, он был отсталым. Социальная и политическая системы, без всякого сомнения, были отсталыми. Однако если сравнивать феодальное общество, существовавшее в Тибете, с китайским или индийским феодальным обществом тех времен, думаю, тибетское феодальное общество было более мягким. Например, в Потале была одна тюрьма, в мои времена там было 20-40 заключенных. В тюрьме Лхасы – примерно столько же. Конечно, в каждом районе была своя тюрьма с примерно одинаковым числом заключенных. А сегодня в Тибете повсюду десятки тысяч заключенных. Еще одно отличие: в прошлом несколько представителей привилегированных слоев эксплуатировали подданных, что было совершенно несправедливо, в том числе и с буддийской точки зрения, никто с этим не спорит. Но это было внутреннее дело тибетцев. Сегодня – новый хозяин, новый господин: все тибетцы стали подданными новых господ. Я не хочу полемизировать, но что бы сказали люди, если бы Италия направила армию в африканскую страну под тем предлогом, что ее система настолько плоха, что ее необходимо изменить? Посмотрите, как весь мир критиковал Америку, когда она направила армию для свержения Саддама Хусейна... (смеется) Это подводит нас к истинному вопросу: действительно ли Тибет является частью Китая? Это сложные вопросы. Самую суть выразил в своем последнем обращении к народу покойный Панчен Лама перед самой смертью: некоторые положительные изменения в результате прихода китайцев в Тибет не могут компенсировать все произведенные ими разрушения. Разумеется, для некоторых тибетцев, сегодня имеющих много льгот – в сфере здравоохранения, жилья и т.п. – и подчас являющихся выходцами из семей так называемых "крепостных", личное положение значительно улучшилось.