Материнская любовь
Шрифт:
Парни разглядывали хрупкую высокую женщину с перебинтованными руками и ногами в грязном порванном костюме, ковыляющую в испорченных туфлях. Товарищи уже рассказали им о дневных событиях и показали добытые ею документы, реабилитирующие весь отряд. Спецы никак не могли поверить, что она утащила на себе Дон Жуана из-под автомата Чеки.
Старше тридцати лет в группе никого не наблюдалось. Большая часть их видела лишь фотографию Кольцовой и теперь, не стесняясь, разглядывала женщину. Ведь всего пару суток назад она должна была стать их жертвой. Фактически все оказались одеты в гражданскую одежду и ничем не отличались от людей на улице. В общем, обычные парни, если не знать о их прошлом. Кольцова устало улыбнулась:
— Прошу меня простить, но отвечать сегодня на ваши вопросы я не буду. Устала. Сейчас коротко скажу — из милицейских сводок ваши данные убраны. Если хотите, можете завтра после обеда приехать к нам с Яриком на дачу. Вы ее штурмовали…
Парни смущенно прятали глаза и отворачивались, чуть улыбаясь. Кольцова грустно договорила:
— Женя появится среди нас не раньше, чем через пару недель. У него травма головы, переломы плеча, кисти, ребер и множественные ушибы. Еще раз прошу меня простить…
Парни ни слова не сказали против ее решения. Спокойно перекинулись с Ярославом приветствиями и ушли. Мать и сын прошли в маленькую спальню и собрали немногочисленные вещи, свои и Гуляева. Женщина с величайшим трудом переоделась в брючный костюм, бросив изодранную одежду в мусорное ведро. Лене Чекулаевой, посоветовавшись с сыном, звонить не стала:
— Пусть ночь проспит спокойно. А завтра съездим к ней сами…
Ярослав подхватил сумку с вещами. Придерживая мать за предплечье, спустились вниз. Леон сидел и ждал их в автомобиле. Майя попросила:
— Леон, я знаю, что ты устал с нами и все же, увезти нас на дачу…
Телохранитель отмахнулся:
— Да что вы, Майя Аркадьевна! Какая усталость? Наоборот, с вами от будней отвлекся. Знаете, как скучно просто стоять за спиной? Увезу, куда скажете…
По дороге заехали к заброшенному дому. Серебристый «ниссан», вместе с мотоциклом, все еще стоял в дровянике, забитый вещами «под завязку». В этом глухом месте так никто и не появился. Ярослав сел за руль машины Кольцовой. Майя ехала с Леоном, рассказывая по дороге, как они отсиживались в заброшенном доме. Обе машины подъехали к воротам дачи Кольцовой.
Вот тут Майе пришлось выбраться их машины и самой открыть ворота, на которых, к великому удивлению телохранителя, не оказалось видимого запора. Леон ахал и охал, разглядывая воротницы со всех сторон. Воронов загнал машину в гараж, попросив здоровяка:
— Подбросишь меня до поворота к этой заброшенной даче? Надо мотоцикл Женьки пригнать…
Леон улыбнулся и кивнул. Майя посетовала, глядя на него:
— И угостить тебя нечем. Продуктов почти не осталось, да и те в багажнике, а я нынче не повар…
Водитель рассмеялся:
— Не помру! Сейчас Татьяна Васильевна накормит. — Пояснил: — Жена Геннадия Николаевича. Не бывает такого, чтоб она меня за стол не пригласила. А мне все равно к шефу на доклад ехать надо…
Кольцова попросила:
— Леон, ты нас не забывай. Появится время, приезжай в гости. Мы тебе рады будем!
Здоровяк кивнул. Осторожно наклонился и поцеловал ее в щеку:
— Не забуду и обязательно приеду. Выздоравливайте…
Ярослав, все это время стоявший поблизости, сказал:
— Мам, я сейчас быстро! Мотоцикл заберу и назад. Ты в дом иди, приляг. Вещи я сам перенесу…
Вместе с Леоном направился к «мерсу», оставленному возле крыльца…
Майя в дом не пошла. Вслед за машиной Леона вышла за ворота, так как понимала, закрывать их придется тоже ей. Воронов с замком так и не разобрался. Ярослав появился минут через десять. Проехал к гаражу, чтобы через минуту выйти оттуда. Кольцова подошла к нему:
— Придется тебе хотя бы продукты в дом внести. Их почти не осталось, но думаю, нам хватит…
Воронов улыбнулся:
— Мам, я все перенесу. Нам же завтра ехать в Москву.
Открыв багажник, подхватил лежавшие сверху два матраса и потащил в дом. Кольцова шла следом. Ярослав за десять минут перетаскал вещи и продукты в дом. Сразу застелил постели. Только тут они по-настоящему поняли, что голодны и устали. Под руководством Майи Воронов приготовил ужин, состоявший из отварной гречки и ломтиков обжаренного куриного мяса, остававшегося в морозилке. Быстро поели.
Кольцова задумчиво посмотрела на забинтованные руки. Приподняв брючину, взглянула на бинты на ногах. Ярослав понял:
— Мам, помыться хочешь?
Она кивнула. Парень улыбнулся:
— Переоденься в халат и приходи в гостиную…
Майя послушалась. Переоделась в своей комнате и вышла в гостиную. Сын замотал матери перевязанные руки и ноги по верху приготовленным полиэтиленом, а по краям заклеил скотчем, чтоб не намокло. Ополоснулись в душе по очереди и разошлись по спальням. У обоих не осталось ни моральных ни физических сил…
На другой день, в девять утра, они отправились в мастерскую Меркулова. Машину вел Ярослав. Майя сидела рядом и рассказывала ему о Иване Гавриловиче. Их старой дружбе с ее покойным отцом. Событий накануне оба старались не касаться, хотя и понимали, что от них не уйти. Впереди был разговор с девушкой…
За все время дороги автомобиль Кольцовой никто не остановил и женщина успокоилась. Видимо в милиции все уже знали, что она не преступница.
В старой мастерской ничего не изменилось. Ученики еще не пришли. Меркулов и Лена Чекулаева как раз заканчивали с кофе, когда вошли Майя и Ярослав. Девушка без разговоров и ничуть не смущаясь, кинулась на шею Ярославу. Заметив гипс и бинты на руках Кольцовой, а так же глубокую царапину и синяк на ее лице, вопросительно посмотрела на жениха. Воронов вздохнул и ни слова не сказал. Девушка отстранилась, настороженно поглядывая на женщину.