Матиас Шандор. Пятнадцатилетний капитан
Шрифт:
Экспедиции Стенли и Камерона прошли вдоль северной и южной границ Анголы. Сама же область в 1873 году, то есть в то время, когда «Пилигрим» потерпел крушение, была еще почти не исследована. Об Анголе знали только то, что она представляет собой главный невольничий рынок на западе Африки и что центрами работорговля в ней являются Бихе, Касонго и Казонде.
И в эти- то гибельные места, затерянные в сотне миль от океанского побережья, Гаррис завлек Дика Сэнда и его спутников: женщину, измученную горем и усталостью, умирающего ребенка и пятерых негров, обреченных стать добычей алчных работорговцев.
Да, это была Африка, а не Южная Америка, где ни туземцы, ни звери, ни климат ничем не угрожали путникам, где между хребтом Анд и океанским побережьем протянулась благодатная полоса земли, где разбросано множество поселений, в которых миссионеры гостеприимно предоставляют приют каждому путешественнику. Как далеко были Перу и Боливия, куда буря, наверное, принесла бы «Пилигрим», если б злодейская рука не изменила его курс, и где потерпевшие крушение нашли бы столько возможностей возвратиться на родину.
Но они очутились в Африке, в страшной Анголе, да еще в самой глухой ее части, куда не заглядывали даже португальские колониальные власти. Они попали в дикий край, где под свист бича надсмотрщиков тянулись караваны рабов.
Что знал Дик об этой стране, куда забросила его измена? Очень немногое. Он читал сообщения миссионеров XVI и XVII веков, читал о путешествиях португальских купцов, которые ездили из Сан-Паоло-де-Луанда по Занру. Наконец, он был знаком с отчетом доктора Ливингстона о его поездке 1853 года. Этих немногих сведений было достаточно, чтобы человеку, менее мужественному, чем Дик, внушить ужас.
Действительно, положение было страшное.
Глава вторая
ГАРРИС И НЕГОРО
На следующее утро после того, как Дик Сэнд и его спутники расположились на последнюю ночевку в лесу, два человека встретились в трех милях от места ночлега, как это было заранее условлено между ними. руководимого Диком Сэндом. Свидание это было заранее условлено между ними.
Эти два человека были Гаррис и Негоро. В дальнейшем читатель узнает, как встретились на побережье Анголы прибывший из Новой Зеландии португалец и американец, которому по делам работорговли часто приходилось объезжать эту область Западной Африки.
Гаррис и Негоро уселись у корней огромной смоковницы, на берегу быстрого ручья, струившего свои воды между зарослями папируса.
Они только что встретились и теперь рассказывали Друг другу о случившемся за последнее время.
— Итак, Гаррис, — сказал Негоро, — тебе не удается завлечь еще дальше в глубь Анголы отряд «капитана» Сэнда — ведь так они называют этого пятнадцатилетнего мальчишку.
— Нет, приятель, дальше затащить их не могу, — ответил Гаррис. — Хорошо еще, что мне удалось заманить их на сотню миль от побережья! Последние дни «мой юный друг» Дик Сэнд не спускал с меня глаз. Его подозрения сменились уверенностью. Честное слово…
— Еще сотня миль, Гаррис, и эти люди наверняка попали бы в наши руки. Впрочем, и так мы постараемся не упустить их.
Гаррис пожал плечами.
— Куда они денутся? — сказал он. — Понимаешь, Негоро, я вовремя унес ноги! Я читал во взгляде «моего юного друга» горячее желание послать мне полный заряд свинца прямо в грудь, а надо тебе сказать, я совершенно не перевариваю сливовых косточек, которые отпускают в оружейных лавках по двенадцать штук на фунт.
— Понятно! — сказал Негоро. — У меня самого счеты с этим юнцом.
— Что ж, у тебя теперь есть возможность уплатить ему по всем счетам сполна и даже с процентами! В первые дни похода мне нетрудно было выдавать Анголу за Атакамскую пустыню — я ведь был там однажды. Но потом малыш Джек стал требовать «резиновых деревьев» и птичку-муху; его мамаше понадобилось хинное дерево, а. верзиле кузену — светящиеся жуки. Честное слово, я истощил всю свою изобретательность! После того как я сумел, правда с великим трудом, уверить их, что перед ними не жирафы, а страусы, я уж не знал, что и придумать. Да и «мой юный друг», как я заметил, больше не верил моим объяснениям, особенно после того как мы напали, на следы слонов. А тут еще откуда ни возьмись гиппопотамы! Понимаешь, Негоро, гиппопотамы и слоны! В Америке они так же неуместны, как честные люди в бенгелской каторжной тюрьме. Затем старого негра угораздило найти под деревом цепи и колодки, сброшенные, очевидно, каким-то бежавшим невольником. И наконец, где-то невдалеке зарычал лев. Согласись сам, не мог же я их уверить, что это мурлычет домашняя кошка! Мне оставалось только вскочить в седло и ускакать.
— Понимаю, — ответил Негоро. — И все же я предпочел бы, чтобы они забрались еще хоть на сотню миль в глубь страны.
— Я сделал все, что мог, милейший, — возразил Гаррис. — Кстати сказать, хорошо, что ты шел в почтительном отдалении от нас. Они как будто догадывались о твоем присутствии. И знаешь, там была одна собачка- Динго… Она как будто не особенно расположена к тебе. Что ты ей сделал? — Пока еще ничего, — ответил Негоро, — но в скором времени обязательно всажу ей пулю в башку.
— Такой же гостинец и ты получил бы от Дика Сэнда, если б он заметил тебя на расстоянии выстрела. Я должен признаться, «мой юный друг» — замечательный стрелок. И в своем роде он молодчина.
— Каким бы молодцом он ни был, Гаррис, он дорого заплатит за свою дерзость, — ответил Негоро; лицо его выражало неумолимую жестокость.
— Хорошо, — прошептал Гаррис, — видно, ты, мой дорогой, остался таким же, каким я тебя знал. Путешествия не испортили тебя!
После минутного молчания американец снова заговорил.
— Кстати, Негоро, — сказал он, — когда мы с тобой так неожиданно встретились недалеко от места крушения корабля, у устья Лонги, ты успел только попросить меня завести этих милых людей как можно дальше в глубь воображаемой Боливии. Но ты ни словом не обмолвился о том, что делал последние два года. А два года в нашей бурной жизни — долгий срок, приятель. С тех пор как старый Альвец послал тебя из Кассана во главе невольничьего каравана, о тебе не было никаких вестей. Признаться откровенно, я думал, что у тебя были неприятности с английскими патрульными судами и что в результате тебя вздернули на рее.
— Чуть-чуть не кончилось этим, Гаррис.
— Ничего, не беспокойся, Негоро. Виселицы тебе все равно не миновать.
— Спасибо!
— Что поделаешь, — ответил Гаррис с философским равнодушием. — Это неизбежный риск в нашем деле. Раз уж занимаешься работорговлей на африканском побережье, не рассчитывай на мирную и безболезненную кончину. Значит, тебя поймали?
— Да.
— Англичане?
— Нет. Португальцы.
— До или после сдачи груза?
— После, — ответил Негоро после некоторого колебания. — Португальцы теперь делают вид, что они против работорговли, после того как очень недурно на ней нажились. На меня донесли, следили за мной, поймали меня…