Матиас Шандор
Шрифт:
– Вынь тело.
Матифу повиновался. Ни он, ни Пескад ни слова не сказали, хотя дело шло об извлечении трупа, а это строго запрещено законом.
Когда тело Петера Батори было положено на землю, Матифу вновь обернул его саваном, поверх которого доктор накинул свой плащ. Затем снова завинтили крышку, поставили гроб на место и закрыли отверстие плитой.
Доктор погасил электрический фонарик, и все кругом погрузилось в темноту.
– Возьми тело, – приказал доктор Матифу.
Матифу без всякого усилия взял труп юноши на руки, словно то был ребёнок, и пошёл вслед за доктором по аллее, выводившей прямо к отверстию в стене. Пескад замыкал шествие.
Минут через пять они миновали брешь и, обогнув городскую
В пути они не проронили ни слова. В голове послушного гиганта мыслей было не больше, чем в любой машине, зато какой вихрь догадок и соображений проносился в мозгу Пескада!
По дороге от кладбища до моря доктор Антекирт и его спутники не встретили ни души. Но когда они подходили к бухточке, где их ждала шлюпка с "Электро", они заметили таможенного надсмотрщика, который расхаживал взад и вперёд у прибрежных утёсов.
Однако они продолжали идти, не обращая на него внимания. Доктор снова крикнул, и на его зов появилась лодка, которой до сих пор совершенно не было видно.
По знаку доктора Матифу стал спускаться со скалы.
В ту минуту, как он уже занёс ногу в шлюпку, к ним подошёл надсмотрщик.
– Кто вы такие? – спросил он.
– Люди как люди, и мы предоставляем вам на выбор: либо двадцать флоринов наличными, либо кулак этого господина… тоже наличный, – отвечал Пескад, указывая на Матифу.
Надсмотрщик не стал раздумывать: он предпочёл флорины.
– Отчаливай, – скомандовал доктор.
Через мгновение шлюпка исчезла во тьме. Минут пять спустя они причалили к судну, совершенно не заметному с берега.
Шлюпку подняли на борт, машина «Электро» неслышно заработала, и судно вскоре вышло в открытое море.
Матифу перенёс тело Петера Батори в узкую каюту, иллюминаторы которой были тщательно занавешены, чтобы наружу не пробился ни единый луч света.
Оставшись наедине с трупом, доктор склонился над ним и приложился губами к бледному лбу покойника.
– Теперь, Петер, очнись! – сказал он. – Я так хочу!
И Петер тотчас же открыл глаза, словно он только спал магнетическим сном, похожим на смерть.
Когда он увидел доктора Антекирта, лицо его передёрнулось.
– Вы? – прошептал он. – Ведь вы покинули меня!
– Да, это я, Петер!
– Но кто же вы такой?
– Мертвец… как и ты!
– Мертвец?
– Я граф Матиас Шандор.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1. СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
"Средиземному морю придают неизъяснимую прелесть гармонические очертания его берегов, прозрачность воздуха и обилие света… Оно на диво закаляет человека. Оно укрепляет его мускулы, делает его стойким и жизнеспособным, оно порождает наиболее крепкие расы".
Эти прекрасные слова принадлежат Мишле. К счастью для человека, природа, за отсутствием Геркулеса, сама раздвинула утёсы Гибралтар и Сеуту, так что образовался Гибралтарский пролив [5] . Можно предположить вопреки мнению многих геологов, что пролив этот существует с древнейших времён. Иначе не было бы Средиземного моря. В самом деле: в этом море воды испаряется в три раза больше, чем её поступает из впадающих в него рек, и если бы не воды океана, мощным потоком вливающиеся в него через Гибралтар, – оно давным-давно превратилось бы в своего рода Мёртвое море, а между тем его с полным правом можно назвать морем Живым.
5
по античным сказаниям, эти утёсы были раздвинуты Геркулесом, который тем самым соединил Средиземное море с океаном; отсюда древнее название Гибралтара – "Геркулесовы столбы"
В одном из самых глухих,
На земном шаре есть два средиземных моря: одно в Старом Свете, другое – в Новом. Американское Средиземное море – это Мексиканский залив; поверхность его равняется в круглых числах четырём с половиной миллионам километров. Латинское же Средиземное море занимает всего два миллиона восемьсот восемьдесят пять тысяч пятьсот двадцать два квадратных километра, то есть половину поверхности Мексиканского залива; зато Средиземное море разнообразнее по своим очертаниям, богаче обособленными водоёмами и бухтами, богаче гидрографическими подразделениями, заслужившими названия морей. Например: Греческий архипелаг. Критское море севернее одноимённого острова, Ливийское море – южнее него, Адриатическое море между Италией, Австрией, Турцией и Грецией, Ионическое море, омывающее Корфу, Закинф, Кефаллинию и прочие острова. Тирренское море на западе от Италии, Эолическое море вокруг Липарских островов, Лигурийское море, заливы Лионский, Прованский, Генуэзский, Габес, бухты тунисского побережья, залив Большой Сирт, глубоко врезавшийся в африканский материк между Киренаикой и Триполитанией.
Какой же неведомый уголок этого моря, иные из островков которого ещё мало известны, избрал для себя доктор Антекирт? В этом огромном бассейне острова насчитываются сотнями, островки – тысячами. Мысов и бухточек его не перечесть. Сколько народов, различных по происхождению, нравам, политическому устройству, теснится на этом побережье, где история человечества оставляет свои следы уже в течение двадцати веков! Здесь и французы, и итальянцы, и испанцы, и австрийцы, и турки, и греки, и арабы, и египтяне, и триполитанцы, и тунисцы, и алжирцы, и марокканцы, даже англичане – в Гибралтаре, на Мальте и Кипре. Средиземное море омывает три великих материка: Европу, Азию и Африку. Где же граф Матиас Шандор, принявший имя доктора Антекирта, – имя, столь дорогое всем обитателям Востока, – где же решил он обосноваться, чтобы в тишине и безвестности разработать план новой жизни? Все это Петер Батори вскоре должен был узнать.
Открыв на краткий миг глаза, Петер снова впал в оцепенение, в каком находился в Рагузе, когда его сочли умершим. В тот день доктор применил внушение – психическое воздействие, возможность которого теперь уже никто не отрицает. Доктор был наделён исключительной гипнотической силой, и ему удалось, не прибегая к вспышке магния и даже не пользуясь каким-либо блестящим металлическим предметом, – одной только силою своего пронизывающего взгляда привести умирающего юношу в состояние гипнотического сна и заменить его волю своею. Обессилевший от потери крови, Петер казался мёртвым, но на самом деле он только спал, и в надлежащее время доктор пробудил его от сна. Но теперь надо было сберечь эту едва не оборвавшуюся жизнь. Задача не из лёгких: требовался тщательный уход, и необходимо было применить все средства, какими располагает врачебное искусство. Доктор решил преодолеть все эти трудности!
– Он будет жить! Я хочу, чтобы он жил! – твердил он себе. – Ах, почему я не осуществил в Катаро свой первоначальный план? Как досадно, что приезд Саркани в Рагузу помешал мне вырвать Петера из этого проклятого города! Но я спасу его! В дальнейшем Петер Батори должен стать правой рукой Матиаса Шандора!
Действительно, уже целых пятнадцать лет доктор Антекирт только и жил одной мыслью: покарать и вознаградить. Ещё больше, чем о самом себе, он думал о своих соратниках Иштване Батори и Ладиславе Затмаре. Теперь пробил час решительных действий; поэтому-то «Саварена» и доставила доктора в Рагузу.