Маточное молочко
Шрифт:
— Нет.
— Это волшебство, — сказал он. — Чистое волшебство. И вчера вечером мне неожиданно пришла в голову мысль о том, что если я подмешаю небольшое его количество к молоку ребенка…
— Да какты посмел!
— Но послушай, Мейбл, ты даже не знаешь, что это такое.
— Меня не интересует, что это такое, — ответила женщина. — Ты не можешь подмешивать посторонние продукты в молоко такого крохотного младенца. Да ты с ума сошел.
— Оно абсолютно
— Я так и поняла.
— Кроме того, оно настолько дорогое, что практически никто не может позволить себе им воспользоваться. Но даже если и могут, то только по капле.
— Могу я спросить, сколько же ты дал нашему младенцу?
— Так вот, — проговорил он, — в этом-то как раз весь вопрос. Именно здесь основное различие. Я полагаю, что за последние четыре кормления наш ребенок проглотил маточного молочка примерно в пятьдесят раз больше, чем любой из когда-либо живших на земле людей. Ну, как тебе это?
— Альберт, может ты прекратишь разыгрывать меня?
— Я клянусь в этом, — с гордостью произнес он.
Она сидела и смотрела на него, ее бровь надломилась, рот слегка приоткрылся.
— Мейбл, тебе известно, сколько стоит это вещество, если бы ты вздумала купить его? Одно предприятие в Америке прямо сейчас предлагает купить у него это молочко по цене пятьсот долларов за однофунтовую банку! Пятьсотдолларов! Это же дороже золота, понимаешь ты это?
Она не имела ни малейшего представления, о чем он говорит.
— Я докажу это, — сказал он и, выскакивая из кресла и бросаясь к книжным полкам, где хранилась его литература о пчелах. На самой верхней полке были аккуратно сложены номера «Американского журнала о пчелах», рядом лежали экземпляры «Британского журнала о пчелах и пчеловодстве», а также другие наименования. Он взял последний номер американского журнала и нашел страницу с маленьким рекламным объявлением.
— Вот, — сказал он. — Как я тебе и говорил. «Мы продаем маточное молочко — оптовая цена 480 долларов за однофунтовую банку».
Он протянул жене журнал, чтобы та сама прочла объявление.
— Сейчас-то ты веришь мне? Такой магазин действительно существует в Нью-Йорке, Мейбл. Об этом так и говорится.
— Но здесь ничего не говорится о том, что ты можешь добавлять его в молоко практически новорожденного младенца. Я не понимаю, Альберт, что такое нашло на тебя, просто не понимаю.
— Но ведь оно помогло ей, не так ли?
— Сейчас я уже в этом не уверена.
— Мейбл, только не веди себя так глупо. Все-то ты прекрасно знаешь.
— Почему же другие люди не дают его своим младенцам?
— Еще раз повторяю, — сказал он. — Оно слишком дорого. Практически никто на
— В самом деле?
— Ну откуда, Мейбл, я могу это знать? В любом случае, — проговорил он, возвращаясь к креслу, — речь идет не об этом. Речь о другом. Буквально за несколько последних часов оно принесло нашему ребенку такую пользу, что по-моему мы и впредь должны давать ему его. Мейбл, пожалуйста, не перебивай, дай мне закончить. Сейчас у меня двести сорок ульев, и если я хотя бы сто из них пущу на производство маточного молочка, то тем самым наверняка удовлетворим потребности нашей дочки.
— Альберт Тейлор, — проговорила женщина, устремляя на мужа взгляд широко раскрытых глаз, — ты что, с ума сошел?
— Но ты только послушай меня, прошу, послушай.
— Я запрещаю тебе это, — сказала жена, — раз и навсегда. Ты больше не даешь моему ребенку ни единой капли этого мерзкого молочка, ты меня понял?
— Но, Мейбл…
— Помимо всего прочего, в прошлом году мы собрали как никогда мало меда, так что если ты немедленно не прекратишь свои дурацкие эксперименты с ульями, я даже сама не знаю, что может произойти.
— Мейбл, с моими ульями полный порядок.
— Но тебе прекрасно известно, что в прошлом году мы сняли только половину обычного урожая.
— Пожалуйста, окажи мне услугу, — проговорил он. — Позволь объяснить тебе, какие чудеса способно проделывать это вещество.
— Но ты до сих пор даже толком не сказал мне, вообще что это такое.
— Хорошо, Мейбл, я сделаю и это. Но ты станешь меня слушать? Дашь мне возможность объяснить тебе кое-что?
Она вздохнула и снова взяла в руки вязанье.
«Я полагаю, Альберт, ты давно уже мог мне все рассказать. Ну, давай, говори».
Он немного помедлил, не зная, с чего и начать. Не так уж просто объяснить подобные вещи человеку, детально не знакомому с пчеловодством.
— Ты ведь знаешь, не так ли, — писал он, — что в каждой колонии имеется одна-единственная пчеломатка?
— Да.
— И что эта самая пчеломатка занимается кладкой всех яиц?
— Да, дорогой. Это даже я знаю.
— Хорошо. Итак, матка откладывает яйца двух видов. Этого ты, видимо, не знала, но это действительно так. Мы называем это одним из чудес улья. Из одного сорта яиц вылупляются трутни, из другого — рабочие пчелы. Если это не чудо, то я вообще не знаю, какие бывают чудеса.