Матриархия
Шрифт:
Вот такая и текла на нас. Юрец прыгнул в машину, утягивая пакеты. «Спортсменка» спешила к нам, видно еще не всеми блинами поделилась, и не все сожгла калории.
Рифат прицелился. Выстрел, выстрел, еще один.
Улица будто вобрала в себя воздух, а потом шумно выпустила: «БУ-БВХУУУХ-Х», а потом в боковом зеркале возник столб огня. Забегали объятые пламенем твари, завизжали, и упавших толпа впечатывала в асфальт.
Почернела листва на тополях, дым взметнулся до верха девятиэтажки и поплыл выше антенн-тарелок, в беззаботное
– ЖМИ!
– заорали три голоса, и «Шанс» понес нас по дороге. Я припал к «штурвалу», вдавил педаль.
Сквозь озлобленный рев мотора, я слышал истошный ор горящих в аду грешников. Точнее, грешниц.
В нос ударил запах паленого мяса, пополам с бензином. Приличную скорость мы набрать не могли из-за заторов, а Юрец и Рифат кричали наперебой, куда мне нужно свернуть и так далее.
– ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ!
Они притихли. Перепачканные, как два индейца, из пакетов выпадают бутылочки-коробочки. Так вот значит, куда они отлучились.
– Какого хрена вы свалили? Вы должны были прикрывать нас!
– За жратвой, - ответил после паузы Рифат. Лицо у него вытянулось.
– Да мы на два шага отошли. Там на углу «Магнит» же.
– На два шага отошли?
– повторил я.
– На два шага? Почему не предупредили?!
– Ты не вопи. Следи за дорогой.
Я хотел много еще что сказать, но сдержался. Какой толк сотрясать воздух? Понимаешь это умом, а внутри зарождается точно такой же взрыв, заправочный. Все что мы говорим (и таим в себе) имеет силу - ругань, крики, пустословие. Все это содержит энергию. И куда-то она должна деваться.
Уже доказанный факт, о всемирном информационном поле. Карл Юнг опять-таки, с его архетипами, которые живут в любом человеке с рождения.
Где-то эта гадость копится, из году в год растет «помойка». Куда она девается потом?
Не знаю, почему мне в голову такое полезло.
– Как там радиатор?
– спросил Рифат.
– Едем вроде?
– Вроде - да.
– Дай бог, чтоб не пробит был, - сказал Юрец.
– Мы можем поехать через рощу. Там где родник, знаешь? Оттуда выедем к Западному. А там уж мост Сиверса и трасса.
– Давай лучше ты за руль. А то я без прав и доверенности...
ГЛАВА 7
Денек, в самом деле, разошелся. До этого я и не замечал, какая погода. По ощущениям, времени натикало пятый час, а мы все так и едем - потные, в душном салоне. Пахнет сухим и сладким, смесью дезодорантов, и от такой смеси першит в горле.
А вот в роще только птички чирикают и все. Тишина, ветер гуляет в кронах деревьев.
За «Шансом» по грунтовке тянется шлейф пыли. Машина идет с натугой, скребет днищем по неровностям колеи. Кажется, мотор сейчас заглохнет, и со всех сторон полезут ОНИ.
– Может, искупнемся?
– предложил Юрец.
– Ну, обмоемся.
– Самое время...
– пробурчал Рифат.
–
– сказал я.
– Мы не знаем, что нас ждет на трассе. А сейчас можно сделать привал. Отдохнем морально и физически, поедим. Зря вы, что ли, зашли в «Магнит», - я выделил ударением последнее слово.
Спустились по витой тропке. Сырость окутала, вползла в ноздри. Холод окутал лодыжки. Температуру воды на нашем роднике чувствуешь издалека.
Бассейн небольшой, камни с зелеными «бородами». Вода бьет из трубы, и на ней тоже водоросли.
Тишина, людей нет. Только вода журчит.
Я закатал шорты и слез в бассейн, ухая от удовольствия. Оля обошла бассейн и присела рядом с трубой. Подставила ладошку, и от серебристой струи полетели брызги.
– Ух! Тебе не холодно?
– она улыбнулась. Впервые так открыто. И сразу стала красивее, женственнее. Улыбка - главное оружие человека, так было раньше, а теперь видимо, уже нет.
– Нормально... О-ох!.. приятно. Как будто новые, свежие ноги приделали, - я выбрался обратно на камень. Забитые, разгоряченные мышцы благодарили пульсациями и приятными горячими иголочками.
Юрец тоже в воду залез, что-то бормоча под нос и усмехаясь. Оля напилась из пригорши и спустилась на пару ступенек. Вода дошли чуть выше середины бедра, но лохмотья джинсовых шортиков не достала. Я глядел на полоску молочно-белой кожи, между водой и тканью, поднял взгляд на белую надпись «ROCK IT’S MY LIFE» на груди.
Да, Оля тянет на все восемнадцать. Личико теперь чистое, волосы девчонка собрала в конский хвостик. Юрец что-то говорит, снова бурчит Рифат, а мне и дела нет до них.
«У тебя есть Аня. Хотя конечно, ты можешь заглядываться на всякие смазливые мордашки».
Могу-то могу, но всегда при этом испытываю угрызения совести.
Щечки у Оли слегка порозовели, надеюсь не от того, что она уловила мои мысли.
Я снял пропотевшую, и как оказалось, изорванную на спине майку. Потом скинул и джинсы. Надо бы избавиться от них, жутко неудобно. Был бы нож, так я замутил бы из них бриджи с бахромой, а что.
Нырнул в бассейн. Мозг тут же стал туманиться, как лед в замерзающей речке. Легкие разрывало, из груди что-то билось, прогрызало путь наружу. Нет никаких проблем. Ничего не существует, кроме холода, холода...
Я вскочил и заорал, задрыгался.
Хорошо как!
– ...сумасшедший!
– перекрикивал Рифат говор воды.
– Харе уже плескаться. Хавать пойдемте!
Я подмигнул Оле. Она показала пальчиком вниз. Оказывается, с меня наполовину слетели трусы.
Оля звонко засмеялась, эдакий колокольчик, и я тоже хохотал, сконфуженно подтягивая мокрые боксеры. Резинка вроде хорошая, наверно слишком резко выпрыгнул. Рифат сплюнул от досады.
Вода оживила тело. Я как будто проснулся после глубокого, качественного сна и теперь свеж, и полон сил.