Матриархия
Шрифт:
– Взбесилась?
– я изогнул бровь. В висок тычется упрямая боль. Неприятно как.
– Или может, обратилась?
– Да ты ж понял, о чем я, - пожал плечами Рифат. Они переглянулись с Юрцом.
– Что-то вы от меня скрываете. Может, это вы как раз решили избавиться от нее? А?
– Нет, ты чего! Ром, ну за кого ты нас держишь?
– Ни за кого я вас не держу. Что эти бравые хлопцы теперь будут с нами делать, а?
– Из разговоров я понял, что у них есть какой-то главный. И что он
– Я думал, главный - это тот хриплый чувак, - сказал я и отлепился от стены.
– Архип? Ну, он главный здесь, в городке. И вроде есть более козырный тип.
– Архип?
– поморщился я.
– Что за имя... И откуда ты все знаешь, а? Рифатик? Что-то ты чересчур подкован в вопросах местных головорезов.
– Я умею слушать, в отличие от тебя. Вот и все.
Я потрогал бок - болит. Сукины негостеприимные дети! Пересчитали все ребра.
Мысли о том, что сейчас вся банда, во главе с хриплым Архипом производит некие действия с Олей не шла у меня из головы. Они все выдумали, какой там к чертовой матери главный! Просто, решили поразвлечься с молоденькой девушкой.
Ублюдки.
И ничего нельзя сделать.
Я встал и заходил по «камере». В общем-то, оычная комната, с маленьким, как в некоторых туалетах, окошком. Даже если разбить его, то не вылезешь. В комнате прохладно, но сухо. Ведро в углу, чтоб «отправлять естественные надобности», обрывки обоев на стенах - так, лохмотья.
Подошел к стене. Отпечаток, даже рисунок ладони виден.
Кого-то тут держали, до нас.
И сейчас он вряд ли разгуливает на свободе.
Может быть, они его мучали, истязали, и вот теперь у них появилось целых четыре игрушки, одну из которых можно...
Хватит об этом. Перепачканные кровью стены еще ничего не доказывают. Меня вон стукнули легонечко, в общем, а из носа вдруг хлынула кровь.
Кстати, впервые такое. Помню, на катке упал и рожей приложился об лед, так и то хоть бы хны. Наверно, иммунитет ослаб, в последнее время мы чем питались? Правильно.
– Что ты там нашел, Ром?
– спросил Юрец.
– Да ты не переживай. Они с нами ничего не сделают, им нужны бойцы, я уверен.
«Ты-то уж боец знатный», - хотел сказать я. Но промолчал.
Еще и блокнот мой забрали. Сейчас бы хоть порисовал.
Почему люди так любят отбирать смысл твоей жизни? Почему любят обрывать крылья твоим желаниям, твоей музе?
Я присел напротив Рифата и прислонился к стене.
Даже если нас и отпустят - что будет дальше, и есть ли смысл жить вот так, бегать, скитаться? Это же инстинкт подгоняет, подстегивает иллюзии, в которых мы жили до этого. Да, я еще надеялся, что все вернется на старые места, или что новый мир примет хоть подобия привычных очертаний.
Родных нет. Старые друзья или далеко или
Энергия переполняет, охота вырваться из этой клетушки и действовать. Но нужно сидеть и ждать, когда там соизволит прийти некий главный и что он там предложит. Если он такой же, как Архип, то каши мы с ним не сварим.
Ну почему я так люблю думать? Нет бы просто, затупить в одну точку, как Юрец. Или всхрапнуть, как Рифат. Проклятие прямо какое-то.
– Чего ты, Ром?
– Да ничего. Надоело все.
Юрец мог сказать «когда-нибудь это закончится», ну как обычно - успокоить. Но он промолчал, и стало еще грустней. Потому что, когда такой оптимистичный чувак как Юрец перестает трындеть насчет того, что «скоро все устаканится», значит... все фигово.
Кажется, что скоро все будет по-другому.
Только, вряд ли эти изменения будут в лучшую сторону.
***
Черноту неба раздирают молнии. Они идут нескончаемой, плотной вереницей и струи ливня хлещут по спинам, поливают лица. Волосы висят сосульками, под ногами текут потоки, стопы проминают грязь, та чавкает под ногами.
Идти тяжело, мы чуть ли не по колено утопаем в грязи. Не знаю, куда мы идем, но рядом и Рифата и Юрец, и Архип, вижу и другие знакомые лица. Как будто всех знаю. Одноклассники как будто или одногруппники. Пацаны-футболисты - Колян и Миха еще. Шагаем по полю, как солдаты, утопая в грязи. За мной целая толпа - и сбоку, и впереди. Знакомые и незнакомые тоже.
И мы идем в темноту, и на губах химический привкус дождя.
Снова голубой зигзаг молнии. В глазах некоторое время стоят сероватые блики.
Впереди горят костры. Люди в капюшонах, с мечами что ли, в руках. Или это какие-то другие металлические штуки. Я хочу остановиться, хочу побежать назад, но тело не слушается. А потом: все ведь идут. Так чем я лучше?
Оранжевое пламя манит. Хочется окунуться в него. И от близости тепла становится еще холоднее, а ливень не щадит: поливает и поливает.
Вижу первые ряды.
Голые задницы. Белесые ноги, и на них пляшут отсветы костров.
Передо мной ряд парней тоже без штанов, и вообще - без одежды. Смотрю на Рифата: он стучит зубами, весь синюшный.
Смотрю вниз.
И я тоже голый.
Кто-то прикрывает промежность, кто-то идет так, безо всякого стеснения. Я теперь тоже сжимаю промежность, рукой-ковшиком и продолжаю идти.
Вижу, что у тех типов, в капюшонах, есть щипцы. Рукояти обмотаны тряпками. «Капюшоны» ворошат пурпурные угли и V-образные концы раскалены.
Свернула молния.
Крик заглушил гром. Или это был не гром, а общая какофония звуков, в которой тонули надсадные вопли.
Я уже возле этого самого человека в капюшоне, но это...