Маттимео
Шрифт:
– Где наш Юбилей? Он захватил его!
– Вздор! Я не видел никакого юбилея!
– Старый полосатый лжец!
– Сама ты лгунья!
– Не смей называть ее лгуньей, не то я сломаю этот колун о твой лоб.
– Хотел бы я видеть, как ты это сделаешь, козявка лупоглазая!
– О-о! Папа, ты слышал, как он меня назвал?
– Как бы он тебя ни назвал, камни и трости не раздробят нам кости. Мы не уйдем без Юбилея, лучше верни его, барсук.
Матиас ударил клинком меча по стальному боевому топору. От этого звука, ясного, как звон колокола, вновь установилась тишина. Воин указал
– Говорите по очереди. Ты - первый.
Барсук оперся на рукоять топора, его могучая грудь тяжело вздымалась.
– Мое имя - Орландо Секира. Я пришел с западных равнин. Мою дочь Ауму похитил Слэгар со своей бандой, и я как раз шел на ее поиски, когда эта орава сумасшедших ежей напала на меня без всякого повода.
Старый еж нетерпеливо стал топтаться на месте.
– А-ах, так и есть! Слэгар и его мошенники, я должен был догадаться! Наш маленький Юбилей, только лис мог похитить его!
Матиас перевел меч на ежа.
– Кто вы такие и что у вас за юбилей?
Еж вразвалку вышел вперед. Он выглядел ужасно неопрятным, все иглы на его спине были усеяны листьями, цветами, корнями и обрывками плюща.
– Я скажу, кто я такой, юноша, - промолвил он.
– Я - Джабез Пень. А это моя жена Розиквин и десять моих дочерей. У меня также есть сын, чудесный ежик по имени Юбилей. Во всяком случае, он был у меня до тех пор, пока этот грабитель не прошел мимо.
Матиас нагнулся к ежу.
– У меня тоже был прекрасный сынишка, которого похитил Слэгар. Я - Матиас Воин из аббатства Рэдволл. Позволь мне представить своих друзей. Это белка Джесс, чемпион по лазанию и прыжкам по деревьям. Ее сына Сэма тоже увел Слэгар вместе с тремя другими детьми из нашего аббатства - двумя мышками и полевкой. Это выдренок Щекач, таков он по имени, таков и по натуре. И последний здесь по очередности, но отнюдь не по чину - заяц Бэзил Олень, отставной пехотинец и полковой рубака.
Бэзил галантно шаркнул лапой.
– К вашим услугам, сэр! Что ж, ладно, похоже, у всех у нас есть причины искать встречи с этим грязным подонком - Слэгаром. Предлагаю объединить наши усилия. В настоящий момент мы потеряли след работорговцев и будем рады любой помощи, каково?
Барсук взвесил свой огромный топор в лапе.
– Здравое предложение. Я нуждаюсь в помощи более, чем кто-либо из вас. Я безнадежно заблудился в этих лесах и лишь по чистой случайности забрел сюда. Но не забывайте, я окажусь крайне полезен вам, когда мы столкнемся с этими бандитами.
– И в доказательство к последнему замечанию Орландо опробовал ребром лапы остроту своего топора.
Джабез Пень отвел свой выводок в сторону и шепотом посовещался с ними, затем вернулся и протянул лапу.
– Быть посему, идем на поиски вместе.
Матиас, Бэзил, Джесс и Орландо соединили свои лапы с лапой Джабеза.
– Вместе!
Розиквин указала направление:
– На юг, туда всегда ходят работорговцы, хотя никто из нас не знает, что расположено за великим Южным Плато. Но перед тем как вы выступите в путь, вам не мешает пообедать с нами.
Семья Пней жила в огромном полом изнутри стволе упавшего на бок букового дерева. Они не слишком отличались умением принять гостей. Угощение было подано немедленно, все десять рослых ежих-дочерей тотчас оказались за столом, и отцу пришлось с боем выгонять их оттуда, чтобы предложить место гостям. Матиас с друзьями вежливо поблагодарили его и вышли со своими порциями лесного жаркого, желудевым хлебом и сидром, чтобы поесть снаружи ввиду отсутствия места в полом бревне. Они уселись на травянистой лужайке и принялись есть, наблюдая за происходившей внутри невообразимой сценой. Розиквин размахивала тяжелым деревянным половником, без разбору отвешивая оплеухи направо и налево, а все десять дочерей дрались, кусались, облизывали кастрюлю из-под жаркого, утаскивали друг у друга куски хлеба и вообще учинили в тесной комнатке ужасную возню.
– Мир их сердцам, - рассмеялся Джабез Пень.
– Все они чудесные крепкие малышки, и у них здоровый аппетит. Но вы бы посмотрели на моего маленького Юба! Будь он дома, переколол бы иглами всю компанию, хо-хо! На то вся жизнь и уходит, чтобы прокормить эту ораву, так-то.
Тем временем, расправившись с яствами за столом, ежихи принялись объедать мягкую деревянную труху, покрывавшую внутренние стенки стола. Розиквин гоняла их яростными оплеухами до тех пор, пока те не выкатились кубарем на лужайку, где завязалась новая потасовка из-за остатков обеда, так что Матиасу и его друзьям с трудом удалось спокойно закончить свою трапезу.
Джабез Пень бросил одной из них вылизывать свою чашку из-под супа и встал, отряхивая лапы.
– Ну хорошо, теперь мы почти готовы отправиться в путь.
Они выступили на юг, и Розиквин с десятью дочерьми махали им вслед, посылая бодрые напутствия:
– Найдите детишек обязательно, слышите?
– Да, и захватите с собой на обратном пути пару ласок, чтобы нам позабавиться.
– Если нас не будет здесь к вашему возвращению, это значит, что мы доели бревно и ушли искать другое. Счастливо!
Пока Джабез был занят прощанием с семейством, Бэзил шепнул Матиасу и Орландо:
– Какой-то мошенник наблюдает за нами из кустов справа.
Орландо как бы ненароком двинулся в сторону кустов.
– Оставьте этого мне.
Но прежде чем барсук успел подойти ближе, мимо него рыжей молнией мелькнула Джесс. Одним скачком она с места махнула в заросли и захватила наблюдателя врасплох. Кусты шумно затрещали и закачались, дрожа листвой от мощного натиска Джесс, из самой их гущи донесся панический вопль:
– Пусти, пусти! Ой-ой! Ты меня поломаешь!
Джесс появилась из кустов, таща за гребень щегольски наряженного тритона Скерла.
– Хо-хо, не волнуйся, скользкий негодник, я тебя поломаю! Да я разорву тебя на клочки и скормлю на ужин семейству Пней, если ты не скажешь, откуда у тебя мое чемпионское хвостовое кольцо!
Она сурово швырнула Скерла на землю. Окруженный со всех сторон, мошенник тритон вытаращил глаза на Орландо, Джабеза, Бэзила и Матиаса. Со всем присущим ему проворством он бросился было наутек, но меч, вонзившийся в землю у самого его носа, и огромный боевой топор, со стуком опустившийся на волосок от его хвоста, недвусмысленно дали ему понять, что он имеет дело отнюдь не с юными лесными пленниками, но с настоящими воинами, вдобавок настроенными против него самым решительным образом.