Матушка для полуночника
Шрифт:
Впервые, когда я увидела, как он поит Матвея своей кровью — пришла в ужас. Тогда малыш несколько дней лежал в кроватке: бледный, осунувшийся, голодный. Он плакал, а я все пыталась его укачать, заставить съесть хоть несколько ложечек каши, которую он до этого всегда любил. Ничего не помогало и тогда Криштов рассказал мне свою историю. Не в подробностях, а только поверхностно, о своей дочери он умолчал, сказав, что только он виноват в ее гибели и больше ничего не добавил. А то, что у внука отец чистокровный вампир — сообщил немедленно.
— Мне жаль расставаться
Пока он рассказывал, сделал аккуратный, с профессиональной точностью разрез на запястье медицинским скальпелем. В тусклом свете ламп, на белоснежной коже проступила алая полоса — ровно сантиметр. Криштов поднес руку к детскому ротику, и я увидела блеск клыков, побагровевший взгляд раскрывшихся глаз, Матвей приник к запястью деда, и я услышала громкие глотки. Он пил, пил, пока Криштов не осел на пол. Вена на его виске запульсировала, мужчина сам был белее мела, а Матвей наоборот — зарумянился, округлился и перестал плакать. Криштов тяжело вздохнул, убирая руку и слабо держась за кроватку. Он хотел было вытереть ротик Матвею, но я опередила его.
Промокнув уголки детских губ, Матвей мне улыбнулся и потянулся ручками, он начал что-то лепетать на своем детском языке, и дрожащими руками я подняла его и привлекла к груди. До сих пор гулко бьющееся сердце — успокаивалось. Ребенок на моих руках был здоров и оставался таким же как все. У него не выросли рога или хвост, клыки как у монстра из фильма ужасов. Он теребил ленточку на моей косе и непринужденно балаболил.
— Значит остаешься? — тяжело дыша спросил Криштов.
— Я никуда и не собиралась уходить, — строго ответила я. — Как вы? Может скорую вызвать?
Мужчина засмеялся:
— Эта слабость пройдет. Стоит мне хорошо поесть и поспать. Матвею необходима сильная кровь. Если бы он был со своим отцом, тот давал бы ее ему и этого бы всегда хватало. Я же — не вампир, а сильный маг и мне нужно чаще кормить его.
— Неужели он совсем не может подпитываться от обычной еды или, например… от меня? — в надежде спросила я. Еще несколько секунд назад я испугалась маленького вампира, а сейчас хотела всячески помочь ему. Ребенок ведь не виноват, что родился таким.
— Нет, твоя кровь ему не подойдет, разве что в будущем, когда он полностью сформируется, а это произойдет к шести годам, возможно раньше или позже. Все индивидуально. Насколько мне известно, вампиры кормят своих детей почти до совершеннолетия — это где-то четырнадцать лет. Чтобы у ребенка развились все вампирские способности, а их очень много.
С тех пор, я не единожды становилась свидетельницей этого кровавого действия. Со временем оно настолько вошло в привычку, что не вызывало во мне никаких негативных эмоций или мыслей. Криштов был носителем необходимой крови, а Матвей нуждался в ней. Я старалась всегда быть рядом, чтобы скорее привыкнуть к этому и всячески пыталась выяснить у Криштова подробности о вампирах. Та информация, которая была в интернете оказалась абсолютной чушью, бывало, что вечерами, мы с Криштовом искренне смеялись над людской фантазией и выдумками об осиновых колах, серебряных крестах и прочих атрибутах.
Я водила Матвея в детский сад, усердно работала в антикварной лавке и не знала печали. Особенно, когда Криштов выкупил соседнее помещение и теперь рядом с лавкой была небольшая картинная галерея, в которой я была хозяйкой. Несколько раз в год, мы с Матьяшом летали по миру. До этого, я никогда не путешествовала, а в одной из таких поездок, по воле судьбы — я встретила бывшего мужа.
Тогда мы отдыхали на море в Греции, и кто бы знал, что именно там, среди этой красоты, я столкнусь с тем, кто причинил мне столько боли.
Он отдыхал с беременной женщиной, а рядом с ними в песке копался двухлетний ребенок.
Матвею было почти шесть, он радостно купался в море вместе с Криштовом. Солнечный свет не причинял ему никакого вреда. Я сидела на лежаке в широкополой шляпе и сарафане, читала детектив, пока ко мне не обратились так, как знал лишь один человек:
— Аришка-малышка, ты ли это? — Николай, такой же худощавый, как и был, с бородой и торчащими волосами. Внутри меня дернулась давно забытая струна. Не от прежних чувств, а неожиданности.
Я сняла очки и посмотрела в его голубые глаза:
— Здравствуй, Коля.
Он почему-то улыбался, а вот мне было не до радостного приветствия или ностальгии по прошлому. Хорошо что я сидела не в купальнике, иначе шрам на моем животе — был бы виден.
— Ты как здесь оказалась?
— Как и все туристы, прилетела на отдых.
— Да я не о том, — он задорно рассмеялся. Его жена лежала к нам спиной, читала дамский журнал и вообще никого и ничего не замечала.
— Странно, что ты и я живем в одном отеле и загораем на одном пляже…
«На что это он намекает? Может, на то, что я якобы его преследую и таких случайностей не бывает?», — я сжала книгу и беззаботно улыбнулась.
— Да, действительно странно. Лишний раз убеждаюсь в том, как тесен мир.
— Не то слово. Как ты жила все эти годы? Вышла замуж…, — он усмехнулся, глядя на меня с прищуром.
— У меня все хорошо, — я не собиралась посвящать его в свою личную жизнь.
— Раньше ты была более сговорчивая и не такая бука, — он играл со мной, я видела это по его улыбке, слышала издевку в его голосе.
— Раньше и ты не был такой двуличной сволочью, — не выдержала я, улыбаясь в ответ.
— Мама! — позвал меня Матвей, подбегая ко мне и показывая ракушки на ладошке. За ним подошел Криштов и бросил на Николая колючий взгляд, от которого мой бывший муженек невольно поежился.
— Значит, все-таки, взяла ребенка из детдома? Ты всегда была добродушной, — но шпилька Коли не прошла мимо.
— Любезный, вы бы не приставали к девушке и не волновали свою беременную супругу, — Криштов говорил вежливо, но от его тона, не осталось сомнения в том, что еще слово и Николай пропахает песочек носом.