Матвей. Внештатный канцелярист
Шрифт:
– Ждем, – несмотря на краткость речи было заметно, что акцент из речи южанина почти ушел.
Матвей благодарно склонил голову в благодарность за отступление от обычной "церемонии".
– Ждать нужно минут сорок, – заявил Кирилл. – Нужно что-то еще?
– Еда, мне нужно поесть, – ответил ему парень, вновь погружаясь в плохое настроение, отчего его фразы становились все более резкими и рублеными.
Использовать резонатор на голодный желудок – такое себе удовольствие. Так что калориями запастись было необходимо.
– Здесь?
– А то! – усмехнулся Бобров. – Сейчас язык свой проглотишь!
Матвей
Однако… Почему бы и нет. Организм одаренного крепче обычного человеческого, так что то, от чего не сдох Кирилл, не должно сильно повредить и ему.
Пара минут петляний сквозь ряды, и вот они уже в магазине "настоящей кожи женщины". в большинстве своем женские модели курток прозрачно намекали на то, что хозяин просто не очень знаком с русским языком, но смотрелось забавно. Сделав какой-то приветственный знак продавцу, Бобров уверено прошел к неприметной двери в дальнем конце торговой площадки, чтобы через миг оказаться в небольшом обеденном зальчике.
– О да, – кивнул Кирилл на слегка ошалелый взгляд "ведомого". – Руки вымыть негде, но на, держи…
Жестом фокусника проводник извлек из кармана пластиковую упаковку антисептика.
– Протри руки, – выдал он очевидную инструкцию. – И садись за столик.
С сомнением умостившись на не слишком надежном, на его взгляд стуле, парни уже через пять минут стали обладателями двух тарелок с супом и полулитровых пластиковых стаканов с листовым зеленым чаем.
Первая же ложка выбила все мысли из головы Матвея.
– Что это?!
– Фо-бо, – кратко ответил Кирилл, явно не желая отрываться от своей порции.
Воронцов тоже замолк, полностью увлеченный содержимым своего блюда, с удовольствием вылавливая здоровые куски мяса. И как вьетнамцы могут обладать столь… хрупким телосложением, если они ТАК питаются?!
Минут через пять все было кончено.
– Уау, – кротко выразил свое мнение Матвей, небольшими глотками попивая не самый плохой чай.
– А то, – ухмыльнулся "экскурсовод". – Местный хозяин еще с вечера начинает бульон готовить на костях. Семейные рецепты. Я пробовал его и отдельно. Это потрясающе! А уж с рисовой лапшой, мясом, зеленью, лимончиком и креветками…
– Да…, - только и смог выдавить из себя сытый "дегустатор" подпольной вьетнамской кухни.
К Маге они вернулись через пятнадцать минут.
Ждать пришлось недолго. Уже через несколько минут "трубка" здоровяка выдала восточный мотив в современно-попсовой обработке, и вот они с Кириллом уже следуют за рассекающим словно ледокол людской водоворот провожатым.
Маршрут запоминался плохо. Нет, Матвей не сбился бы с пути при выходе отсюда, но он не был уверен, что этот путь вообще бы оставался тем же! Вот они проходят через магазин сумками от "настоящей Прады и Дольчи", уже через секунду оказываясь на кухоньке небольшой уже китайской едальни, чтобы еще через миг зажимая носы пробираться сквозь россыпи коробок какого-то склада. В общем, в глазах рябило… Привычный "тайминг" дал понять, что несмотря на калейдоскоп перед глазами, шли они недолго, и уже через пяток минут вновь оказались на улице возле небольшого лотка со всякой мелочевкой из Китая. Заправлял всем хозяйством плечистый мужик, кавказской наружности, в ярких шмотках от той самой "Прады и Дольчи", сверкая грозными очами из-под натянутой на глаза "гандонки" от "Армани".
Пара коротких фраз на незнакомом языке, и одним движением ноги из-под прилавка извлекается замызганная, отсыревшая коробка, в какой и последний бродяга постеснялся бы хранить свой скудный скарб. Вот только под отсыревшими картонными "лепестками" крышки россыпью навалены шприцы тюбики. Нет, упаковка, конечно герметичная, но Матвею и в страшном сне не могло присниться, что о будет выбирать довольно редкие препараты, выгребая их под мокрым питерским снегом из начинающей разваливаться от сырости картонной коробки.
– Сколько? – спросил он через три минуты, показывая продавцу три шприц-тюбика на своей ладони.
Мага хотел что-то сказать, но хозяин товара лишь сделал небольшой знак рукой, и здоровяк умолк.
Тем временем, продавец задумчиво пожевал губами, после чего несколько раз тыкнул толстым пальцем в извлеченный из-за пазухи калькулятор.
Дешевле, чем ожидал Матвей, но…
– Столько нет, – твердо заявил он.
Продавец вновь понял без перевода, и тут же протянул руку, ожидая возврата неоплаченного товара. Однако вместо небольших упаковок обнаружил в своей руке ключи от машины.
– Через неделю верну в полтора от цены, – спокойно произнес Матвей. – Если нет – машина твоя. Обманешь – пожалеешь.
Еще одна длинная гортанная фраза от Маги, а к ее концу ладонь Воронцова вспыхивает неярким цветком огня, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Все-таки обманывать магов это…
– Одын, – хмуро выдал сын гор, равнодушно наблюдая за светопредставлением.
– Этот, – согласно кивнул парень.
Глава 15
– Переплатил, – кротко прокомментировал Кир, едва одногруппники разместились в салоне такси.
Матвей лишь пожал плечами. Довольно редкий резонатор способностей одаренного этого типа в иных местах стоил значительно дороже. Обычно он подбирался индивидуально под особенности организма, чтобы максимально снизить "побочный ущерб". Парню же только и оставалось надеяться, что за такую цену содержимое небольшого шприц-тюбика не выведет его из строя, а со здоровьем и потом решить можно. Когда время будет. В конце концов, если вытащим Демидову, то можно и к деду ее обратиться за компенсацией "на таблетки"!
Шутка, конечно! Патриарх Рода Воронцовых такого точно не одобрит. А медицинский комплекс и в родной Усадьбе неплохой имеется.
– Что сейчас? – не отставал от задумавшегося парня его проводник в мир нелегальной химии.
Кстати, за наркотики суды сроки отвешивают гораздо меньше, чем за подобные "составы". Матвей в очередной раз за сегодня подивился вывертам мысли штатного ботаника их компании. На что не пойдешь ради знаний!
– Едем ко мне. Понадобится помощь. Побудешь ситтером во время трипа [43] .
43
Трип-ситтер – из сленга людей, употребляющих наркотики. "Сиделка", тот кому доверили следить за общим состоянием "улетевшего", дабы тот не навредил себе или другим.